Безопасники и пограничники переглянулись.
— Мысль верная, — хмуро сказал Торопов, — но Шаламов тоже знал это обстоятельство. Он проверил карту маршрутов сразу же, как только попал в рубку, определил, что «Скиф» — непривязанный спейсер, и… рискнул остаться в Системе для пополнения информационных запасов.
— Картина, вообще говоря, получается неприглядная, — сказал Ромашин. — Шаламов все время опережал нас на минуты, а иногда буквально на секунды, опережал прежде всего в оценке событий и выборе оптимального решения. И это говорит о том, что его возможности намного превышают возможности нормального человека, ведь против него работал весь интеллект-потенциал отдела и погранслужбы с мощным кабинетом эфанализа. Он перевел спейсер в режим «инкогнито», не уходя с базы, подключился к компьютерной сети, соединяющей банки данных погранслужбы, и, пока мы искали его по Системе, выкачал необходимую информацию, в том числе и маршрутные данные погранкораблей и галактические координаты дальних погранпостов и маяков. И ушел. Куда — приходится только гадать. Уверен, его бегство не было бессмысленным, да и актом протеста против лечения оно быть не может. Космос велик, но искать беглеца стоит только в районах, которые могут представлять для него интерес.
— Скорее всего он пойдет к Маату, — сказал Мальгин, пряча душившее его желание отказаться от участия в поисках спасателя.
— Наши мнения совпадают. Будем ждать его в системе Маата, хотя того, что он может там искать, на планете нет.
— То есть?
— «Черный человек», с которым вы встречались…
— Умер?!
— Ну что вы, нет, конечно, но бежал с Маата.
— Бежал?!
— Выглядели его действия именно как бегство, хотя… кто знает, может, мы неправильно оцениваем его поступки, не изучив психологии отношений. Как бы то ни было, «черного» на Маате нет, и я не знаю, что произойдет, когда об этом станет известно Шаламову.
— А не ясно, куда сбежал маатанин? И на чем?
— По-видимому, у маатан есть нечто похожее на наше метро, единственная станция на всю планету, и «черный» прорвался к ней, подняв в стане соотечественников изрядный переполох.
— Что значит — единственная станция? — недоверчиво спросил Мальгин. — Разве у маатан нет внутрисистемных линий метро?
— В том-то все и дело. Их межзвездные проникатели, выполняющие, кстати, множество других функций, в том числе и совершенно непонятных нам, работают на принципах «компактификации измерений», как и наши «струнные» корабли, но метро тем не менее у них нет. Эта станция на Маате — единственная.
