— Нек Деус интерсит, — выговорил Мальгин тяжелые слова древней латинской поговорки. — Пусть бог не вмешивается. Интересно, кого имел в виду Дан?
— Вас, мастер, — сказала Карой.
Мальгин покачал головой.
— Я не бог, и он это знает. Бог не ошибается, как человек, не должен ошибаться…
Джума Хан был все еще без сознания, находясь в почти такой же реанимационной камере, какие стояли и в боксе Стобецкого.
Движения врачей за терминалом компьютера, следящего за состоянием больного, были спокойными, а разговоры буднично-деловитыми, и Карой немного успокоилась, как, впрочем, и Мальгин.
— Болевой шок и кровоизлияние в мозг, — сказал им лечащий врач, соратник Джумы. — Симптомы странные, ничем не спровоцированные, но тревог особых нет, все излечимо. Такое впечатление, что он перегрузил мозг при работе с машиной в режиме «один на один» да еще использовал при этом запрещенные стимуляторы.
— Исключено, — возразила Карой сухо, разглядывая в виоме внутренности реанимакамеры с телом Джумы: глаза ее сухо блестели, и она опять была собранной, самоуверенной и нетерпимой к слабостям других. — Он не работал с компьютером перед тем, как потерять сознание.
— А до того?
— Мы работали вместе, но до перегрузки не доходило. Другое дело, что вчера утром он… — Карой оглянулась на Мальгина.
Тот кивнул, повернулся к врачу:
— Разве он лечился не у вас?
— Вы имеете в виду психологический удар при подключении к инку диагностера? Да, мы работали с ним, но сегодняшний случай не имеет отношения к вчерашнему.
Мальгин встретил затуманенный взгляд женщины: она силилась что-то вспомнить, но с сожалением покачала головой.
— Мне кажется, все так и было, как я рассказывала: Джума подбежал к Шаламову и… и упал. Но Даниил его не… по-моему… нет, точно, не касался. К тому же у Джумы хороший тренинг, он бы не позволил себя…
— Я знаю, — кивнул врач, косясь на терминал. — Простите, я должен работать. Звоните вечером, думаю, он выйдет из этого состояния. — Врач отошел.
— Пошли, — проворчал Мальгин, постояв с минуту. — Все будет нормально.
Он уже просрочил время, данное ему Ромашиным, и торопился.
— Идите, — сказала Карой, не глядя на него, потом опомнилась и улыбнулась виновато: — Я подожду здесь, Клим, если не возражаете.
— Тогда встретимся в девять у Стобецкого, предстоит систематизировать все наши загадки и беды, выдать прогноз поведения Шаламова, проанализировать… — Он замолчал, так как видел, что женщина его явно не слушала, и, легонько сжав ее локоть, ушел.
