— Чтобы вырвать дверь камеры, удар должен быть не менее пяти тонн! — говорил один. — Как это можно сделать голыми руками — не представляю!
— А внутренний фтороглассовый саркофаг? — вторил сосед. — Фторогласс с компенсирующим слоем вообще разбить невозможно!
— Всем вон! — сказал Мальгин тихо, но так, что его все услышали.
Руководитель смежного отделения, бородатый, вальяжный и громогласный, посмотрел на него, открыл было рот, собираясь возразить, но повернулся к подчиненным:
— Пошли отсюда, ребята, наша помощь не потребуется, они сами разберутся.
Мальгин подождал, пока выйдет последний из добровольных утешителей и помощников, сел напротив нейрохимика.
— Где остальные?
— Ищут Ша… Шаламова, — всхлипнула зареванная Карой. Сейчас она совсем не походила на ту уверенную в себе красавицу гордячку, имидж которой культивировала в себе всю жизнь. Первую можно было боготворить, вторую, ставшую проще и милей, — любить.
— Кажется, мы реализовали закон Мэрфи.
Карой посмотрела на хирурга с недоумением, и Мальгин пояснил:
— По закону Мэрфи, если неприятность может случиться, она случается. Как это произошло? Он же был совершенно слаб и слеп!
— Я не знаю… мы с Иваном прогоняли операционную в режиме «экпресс», как вдруг раздался грохот, люк упал в камеру… и оттуда вышел Шаламов… голый…
— Дальше.
— Он посмотрел на… Каминского, который бросился навстречу, и что-то сказал, кажется: «Не мешай, я должен успеть…» — и пошел к двери. Джума прыгнул к нему и… — Карой снова заплакала.
— Ну? — спросил Мальгин одеревеневшими губами. — Что с ним?
— Шаламов его не трогал… а может, я не заметила. Джума упал и разбил лицо…
— Где он?
— Иван повез в «Скорую»… Джума без сознания. Что мне делать? Можно, я поеду к нему? Пока найдут Даниила и привезут сюда, здесь делать нечего.
— Нет, — сказал Мальгин, прикидывая, что делать дальше. — Везет же парню — то есть я хотел сказать, с Джумой ничего не случится, вы мне нужны здесь. Гиппократ, твоя версия происшедшего. Почему ты не поднял тревогу раньше? Меня интересуют предпосылки происшествия.
— У пациента внезапно заработало сердце без водителя сердечного ритма, изменился энцефалообмен, резко ускорился процесс передачи возбуждения по нервам. Я дал сигнал внимания, но пациент очнулся уже через несколько секунд и разбил саркофаг.
«Вы не боитесь, что количество перейдет в качество?» — холодея, снова вспомнил Мальгин слова Карой, и еще он вспомнил глаза Ромашина и его предупреждение. Такого поворота событий хирург не предусмотрел, хотя был обязан. Конечно, он и до сих пор не верил в то, что Шаламов вдруг станет опасен окружающим, но его неверие опиралось только на эмоции и память прошлого, не имеющие доказательной силы. Куда же ты ушел, Дан? Кем стал? И что собираешься делать?..
