Свет.
Сквозь веки.
Открываю глаза. С трудом.
Пространство. Большое. Белый потолок. Огромные окна. В них яркое голубое небо. Слишком яркое. Закрываю глаза.
– Bonjour, Geza!
Открываю глаза. Перевожу взгляд. За огромным столом. С сигарой и напитком. В огромном кресле. Анри. Огромный.
– Как спалось?
По его молочно-белому, безразмерному лицу проползает улыбка. Слоновьи глазки. Над ним висит картина. Что-то знакомое. Блоха, что это? Молчание. Ау, блохи! Разлепляю губы. Из них течет. По моему подбородку. Кровь. Мой рот полон соленой крови. Глотаю. Ощупываю рот языком. Зубы целы. В нёбе. Что-то. Ранка. Они вытащили из меня блоху. Мой мозг пуст. Ноет плечо. Старые раны. Что это за картина? Молчание мозга. Моего. Глубокое.
– Как спалось, дружище?
Он встает. Шаркая ножищами, приближается ко мне. Он – облако. В костюме цвета папайи. Он всегда любил фруктовые цвета. Его длань приближается к моему лицу. На длани – знакомый козел с зажатой в зубах голубой розой. Козлина усмехается. Длань вытирает мне подбородок салфеткой.
– Ты можешь говорить?
Произношу:
– Мо… гу.
– Прекрасно.
Попыхивая сигарой, он отходит к окну. Осматриваюсь. Я лежу в кресле. Без комбинезона. В тонком свитере и брюках.
– Где я?
– На Манараге.
Пытаюсь думать. Это трудно. Без блох.
– Хороша погодка, а? – он выпускает дым в стекло, не оборачиваясь. – Три дня тотального снегопада. А сегодня – рай. В честь тебя. Хочешь выпить?
Это правильное предложение.
– Хочу.
Он подходит к небольшой барной стойке, кидает лед в стакан, наливает. Несет мне. Беру стакан, делаю глоток. Скотч. Нёбу больно. Но мне хорошо. И еще глоток. Спускаю ноги на пол. Он из широких красивых досок. Встаю. Голова слегка кружится. Анри с усмешкой смотрит на меня, пыхтя сигарой:
– Ты выглядишь неплохо.
– А где…
– Доблестные голубые шершни? В воздухе.
– Их… убили?
– Ну зачем же. Они еще послужат Кухне.
Делаю глоток.
– Анри. Что, черт возьми, происходит?
Он разводит ручищами:
– Да уже все произошло, дорогой мой! Ты на Манараге. Ты жив и здоров. Твои насекомые…
Он подходит к столу, берет прозрачный контейнер для блох, смотрит на свет:
– Они устарели. Тебе нужны более совершенные помощницы, с правильным пониманием происходящего.
– Анри… ты – кто?
– Я тот же. Но немножечко другой!
Он смеется, колыхая животом. Сглатываю кровь. Глотаю виски. Пока ничего не понимаю.
– Чего ты хочешь?
– Геза, я хочу, чтобы мы поняли друг друга.
– И что я должен понять? Ты… против Кухни?
– Боже упаси! – он скрещивает длани на груди.
