Толстяк быстро обслужил и свой нос, зашмыгал, закряхтел, запыхтел, хотел было спрятать табакерку, но палец певицы повелительно указал на журнальный столик. Он поставил туда табакерку, положил рядом ложечку.
Я надел белые перчатки, открыл чемоданчик, достал книгу, положил на поднос, предъявил клиентам:
– Марк Агеев, “Роман с кокаином”, Париж, 1936.
Они молча уставились на поднос. В ухе толстяка раздались тончайшие вибрации.
– О нет, нет, – недовольно застонал он, но все-таки принял вызов. – Да. Я. А, привет. Что? Зачем? Ну… ладно.
Голограмма развернулась, человек с нагло благожелательным лицом и пышной шевелюрой прижал руки к груди и опустился на колени:
– Великая, несравненная, очаровательная Диана! От имени всех оркестрантов я приношу вам самые глубокие, самые искренние, самые кровоточивые извинения за нашу бездарнейшую, безобразнейшую, омерзительнейшую игру сегодня!
Певица перевела вопросительный взгляд на толстяка. Тот отключил звук:
– Это Фира Хариб, душа оркестра и мой старый приятель. Контрабасист.
– Благодарю вас, – кивнула она. – Дело житейское. На записях случается и не такое.
– Только не с нами! Только не здесь! От стыда мне остается лишь превратиться в соляной столб!
– Может, в сахарный? – усмехнулась она.
– Фира, тухлый ветер сегодня дует от виолончелей, – сообщил толстяк.
– Марио, Алишер обещал их избить палкой по пяткам! Они прекрасные музыканты, после перерыва сыграют божественно, но, черт возьми, утром кто-то их сглазил! А главное – обосраться на арии Вагнера, это же нефритовый стержень всей оперы! Это ужасно! Это омерзительно! Это гадко! Это стыдно! Диана, вы не представляете, как мне стыдно!
– Представляю. Встаньте.
– Не встану!
– Встаньте.
– Не встану.
– Ну и не вставайте… – она кивнула толстяку, тот открыл табакерку.
– После перерыва мы потрясем вас чистотой, ясностью и всей, всей, всей нашей оркестровой мощью!
– Я готова… – она громко втянула в себя порцию порошка.
– Мы вас поднимем в воздух, пронесем над весенним Парижем и бережно опустим на землю.
– И к этому я готова, – она втянула вторую порцию.
– Ну, тогда я встаю с колен! – нагло рассмеялся Фира и ловко вскочил на ноги. – Марио, дорогой, любимый, маленький, ты не представляешь, как я люблю вас с Дианой!
– Мы уже вместе? – иронично глянула певица на толстяка.
– Спасибо, спасибо, Фира, дорогой… – тот подносил полную ложечку к своей ноздре.
– Исчезаю! Растворяюсь! Дервиши покидают вершины!
Голограмма пропала.
– Галантный, – усмехнулась певица.
