Белая дверь открывается. Вхожу в просторную гостиную с роялем и старой мебелью. За роялем сидят трое – бородатый мужчина и дама играют в четыре руки, третья – переворачивает ноты.
Слуга громко объявляет:
– Ваше сиятельство, повар приехал!
Музыка прерывается. Бородатый встает, смотрит на меня, закладывает ладонь за ремешок, подпоясывающий длинную светло-серую рубаху с глухим воротом. Где-то я его уже видел… Дамы молча смотрят на меня. Они – молодые, с привлекательными интеллигентными лицами.
Клиент подходит ко мне. Протягивает свою свободную руку:
– Толстой.
Ну конечно. Пожимаю его большую, прохладную и расслабленную руку. Очень, очень похож. Борода, нос широкий, кустистые брови. И глубокий, умный взгляд.
– Моя жена Софья Андреевна и дочь Таня, – он делает жест рукой в сторону дам.
Кланяюсь. Дамы кивают с улыбками. По-моему, они близнецы. На вид им лет по тридцать.
– Устали с дороги? – спрашивает клиент.
– Нет, граф, благодарю вас.
– Что ж, тогда… – он смотрит на большие напольные часы. – Обед у нас в пять. Нынче в пять, Сонечка?
– В пять, Левушка. Мы с Таней как раз доиграем сонату.
– Хорошо. Афанасий сейчас проводит вас в комнату. Отдохнете с дороги.
– Граф, я бы хотел посмотреть книгу.
– Да, да, конечно… Пойдемте со мной.
Он выходит из гостиной, дамы продолжают играть. Клиент идет по анфиладе, я – за ним.
– Все-таки Бетховен невозможный композитор, – произносит он на ходу. – Глухой человек способен придумать красивую мелодию, но придать ей совершенную музыкальную форму он неспособен. И от своей неспособности он злиться начинает, и долбит, и стучит, и гремит, и пускается в повторы. А наша публика ему за это почему-то аплодирует. Дураки и дуры. Мода, мода… Два модных человека нынче у нашей le public éclairé – Бетховен да Шекспир. Две раздутых посредственности.
Он вдруг резко поворачивается:
– Вот скажите мне, можете вы готовить с завязанными глазами? Как слепой?
– Признаться, я не пробовал.
– Ну вот… – он машет рукой и идет дальше по анфиладе. – А Бетховен, тетеря глухая, сонатки фортепьянные писал-писал, долбил-долбил… и надолбил.
Мы входим в кабинет. Клиент должен дать мне полено, то есть – книгу для чтения. И заказать блюдо. Случай нестандартный. Обычно дрова приходят по почте, а меню обсуждается заранее. Но случается в нашей практике и такое. Тем более что цена – в полтора раза выше обычной.
– Книга, книга… – он стоит над заваленным бумагами столом, по-прежнему засунув левую руку за поясок. – Это громко сказано.
