– Необычайно интересно, – заметил Кверк. – Вы, вероятно, хотите сказать, что нам всем полезно будет узнать нечто не только из самого послания. Важно также, как именно вы его обнаружили.
– Сегодня вообще сплошные приключения. Во-первых, я заглянул на шлюз возле «Миллингтонского моста», и мне сообщили, что найдена плоскодонка. Впрочем, ничего сверхъестественного. Она была спрятана за кустами на другом берегу, недалеко от «Голубой коровы», у совершенно непонятно зачем построенной там каменной набережной. Уоллес явно подозрительный тип, иначе зачем ему прятать лодку. Я думаю, потом он пошел к железной дороге – оттуда совсем недалеко.
– Если подумать, ничего особенно подозрительного, – возразил Бридон. – Если он хотел на станцию, ему нужно было переправиться через реку, а у «Голубой коровы» нет парома. Кроме того, он хотел спуститься чуть ниже по реке. Конечно, поплыл на плоскодонке. И конечно, если затем его путь пролегал по суше, то он припрятал лодку подальше от чужих глаз. Его действия вполне можно объяснить спешкой, не привлекая подозрительную таинственность.
– Ну, как бы то ни было, плоскодонка у нас имеется, даже с какими-то припасами, но мы решительно ничего не знаем о том, кто и куда в ней плыл. Однако это еще не все.
– Вы собирались рассказать нам, – напомнил Кверк, – о своих открытиях в Уайт-Брэктоне.
– Совершенно верно. В деревне несколько гостиниц, но всего одна наводит на мысль, что там можно остановиться. Она называется «Белый олень». Однако, войдя туда, я понял, что это заведение из тех, где персонала не дождешься. Вы можете стучать тростью по полу – никого, только вдалеке, может, залает собака. Вы можете удрать, прихватив фаршированную форель – никто и бровью не поведет. Я стоял прямо напротив полки для писем, какие бывают во всех подобных заведениях, и там лежало одно-единственное письмо.
По ряду причин оно меня заинтересовало. Во-первых, его писали левой рукой; это сразу видно. Во-вторых, имя адресата написано полностью – «Мистеру Г. Эндертону», а адрес – нет, просто «Гостиница, Уайт-Брэктон». И в-третьих, судя по штемпелю, оно пролежало там неделю, и его никто не забрал.
Знаете, Бридон, письма, которые никто не забирает, всегда вызывают мой интерес. Наверно, потому, что я профессиональный сыщик. Но это письмо, да там, куда я пришел не просто так, а в надежде получить информацию, меня особенно заинтриговало. На штемпеле был указан Оксфорд, но от этого еще мало радости. Я недолго боролся с искушением и, кинув письмо в карман, вышел из «Белого оленя», не задав никому ни единого вопроса. Зайдя за угол, я вскрыл конверт и понял, что именно за ним и приходил. В нем лицо, подписывающееся именем Найджел, доходчиво объясняет принцип шифра по Брэдшоу, разгаданного вами сегодня утром, лицу, к которому он обращается по имени Дерек.
