— Это мантикора.
— А зачем она здесь?
Отец становится серьезным.
— Я их сохраняю. И изучаю. По ним я понял, как лучше всего собрать твое тело.
По спине моей пробегает холодок.
— Ты их убил?
— Нет, милая, что ты. Я хотел их спасти. Колдун вытягивал из этих животных магию. А люди верят, что, если смолоть их кости, получится порошок, в который перейдет магия. Но я не мог допустить такой судьбы для этих чудесных созданий.
— Ты их оберегаешь, да? — с облегчением спрашиваю я.
— Да, именно.
С этими словами отец отодвигает крышку с одного из странных серых ящиков и шарит в нем рукой.
— А это что? — спрашиваю я.
— Это холодильные ящики. Чтобы ничего не испортилось. Вот, смотри. — Он достает из ящика заледенелый полусгнивший куриный скелет и кладет его на каменный стол, стоящий в самом центре круглой комнаты. К скелету добавляется пара смешных ног с копытцами.
Поддавшись любопытству, я подхожу к ящику и прикладываю руку к его стенке. И тут же отдергиваю. Ящик и впрямь холодный. Очень холодный.
В голове всплывает — «ужасно холодный».
— Папа, а как он делает холод?
— Некоторые сочли бы это колдовством.
— А я думаю, что это магия.
В моей книге сказок все время говорится о разных чарах и заклинаниях. Вот колдуны, например, по ночам насылают темные заклятия, водят руками над котлом и творят злое волшебство, чтобы делать разные ужасные вещи.
Папа улыбается:
— Колдовство и есть магия. Но я же сказал, это некоторые так бы сочли, не я. Есть много удивительнейших вещей, которые можно делать без всякого волшебства.
Его улыбка меркнет.
— Боюсь только, что горожане боятся моей магии так же, как боялись бы тебя. Боятся того, чего не понимают. Поэтому мне много лет назад запретили заниматься магией — да и наукой — в городе.
— В чем разница между магией и наукой? — спрашиваю я, чтобы ненароком не спутать и не принять невинного человека за колдуна.
— Разница больше, чем ты думаешь, но невооруженным глазом ее не разглядишь. Магия — это сущность, которую нужно подчинить; наука же построена на знании физических элементов. И магия, и наука могут менять мир вокруг. С заклинаниями наука тебе не поможет, но и сама по себе наука может творить удивительнейшие вещи.
— Такие, как я?
Он поднимает взгляд от замороженной курицы.
— Именно.
Я улыбаюсь, радуясь открытию. Наконец-то я начинаю понимать.
Я устраиваюсь по другую сторону стола и смотрю, как папа работает. Он что-то напевает себе под нос, а руки быстро летают над куриным скелетом. Зрелище завораживает, но я все равно не могу позабыть вопрос, который тревожит меня с тех самых пор, как я заговорила с девочкой наверху.
