– А дальше что? Сергей Анатольевич сказал, что вы мне все покажете, – делая ударение на слове «все», потребовала я объяснений.
– Халат надевай, – буркнула она.
Я заметила на спинке стула старый халат. Превозмогая брезгливость, натянула его поверх костюма и снова обратилась к своей наставнице.
– Что теперь?
– Вот рукавицы. Берешь носок, надеваешь на форму, сушишь и снимаешь. Все.
– Меня Аннушка зовут, а вас как? – попыталась познакомиться я.
– Работай, норма большая, – пробубнила та и вернулась на свое место.
– Здесь еще и норма есть? – удивилась я. – И сколько таких носков я должна за смену сделать?
– Шестьсот пар, – услышала я в ответ.
– Это сколько же за час получается? – не унималась я.
– Охота тебе – сама считай, – сердито ответила женщина. – Не отвлекай меня, мне детей кормить надо. Я и так из-за тебя теперь без перерыва осталась.
Я поняла, что в рабочее время здесь никто со мной болтать не станет. Сделав нехитрый подсчет, я получила следующее: на формовку одного носка отводится всего полторы минуты. На столе две «лапы», за час должно выйти восемьдесят изделий. Это если работать без передышки. А как же обед? А естественные нужды? Да, хорошую работенку Галина нашла, а еще тетку упрекала. По мне, так уж лучше на барина горбатиться, полы да окна драить. Там хоть воздух чистый, а здесь? В этом цеху я не пробыла еще пятнадцати минут, а нехватка кислорода уже давала о себе знать. Ох, Татьяна, снова ты вляпалась неизвестно во что!
Через час, как и обещал, появился Сергей Анатольевич. Осмотрел стопку на моем столе, удовлетворенно хмыкнул и, не сказав ни слова, удалился. Я усердно трудилась. Алюминиевые «лапы» накалялись до определенной температуры. Не имея сноровки, я уже раз десять приложилась к ним то запястьем, не защищенным слишком короткими рукавами халата, то пальцами. Конечно, я не подумала о том, чтобы вовремя натянуть рукавицы. Волдыри вздувались в момент и теперь чесались и зудели. В шесть вечера формовщицы стали потихоньку выключать аппараты и приводить в порядок свои рабочие места. Кое-кто, кто не успел выполнить план смены, уходить не спешил и продолжал работать.
В шесть пятнадцать в цех вошел высоченный брюнет. Оглядев женщин, он скомандовал:
– Сдаемся!
«Прямо как на поле боя», – усмехнулась я и первая подошла к коробкам, стоящим в дальнем конце цеха. Сдача заготовок прошла быстро. Бугай, которого женщины уважительно называли Павлом Петровичем, считал носки, связанные десятками, проставлял напротив фамилии формовщицы число и переходил к новым коробкам. Когда очередь дошла до меня, Павел Петрович удивленно вскинул брови.
