Джоанна неожиданно для себя вдруг поняла, что ей очень хочется, чтобы он и ей также взъерошил волосы. А еще ее явно привлекал аромат Гая. К уже знакомой смеси пряности и свежести добавился едва уловимый запах лошади, сделавший аромат еще более волнующим. А как необычно поблескивают его темные волосы! Сейчас, при свете солнца, они кажутся глянцевыми. Одна прядь упала на лоб, и Джоанна ощутила глупое желание поправить лорду прическу, убрав эту прядь за ухо.
«Э, Джоанна, девочка моя, да ты устремилась прямиком к серьезным неприятностям!» – мысленно предостерегла она себя. Показалось, что в груди при этом что-то хрустнуло, и Джоанна почувствовала нечто, похожее на укол. Как у нее могли появиться такие мысли о муже Лидии? Это же так непорядочно! Да, Лидия умерла, но думать о ее муже все равно грех.
– Извините, вы что-то сказали? – донесся до нее голос Гая, и она посмотрела в его сторону.
Заметив устремленный на нее взгляд лорда, Джоанна почувствовала, что заливается краской.
– Я… Нет, сейчас я ничего не говорила. Но хотела сказать, что ваш подарок Майлзу – это настоящее чудо. Уверена, что лошадки доставят ему много радости.
– Надеюсь на это. Даже не могу сказать, сколько счастливых часов я провел, играя с ними. Тем не менее, когда Тумсби рассказал мне про собаку, я подумал, что… В общем, мне следовало самому догадаться о таком подарке. Вы лучше чувствуете, что надо Майлзу, чем я.
– Ерунда. Я провожу с ним много времени, только и всего. Вам просто надо побольше общаться с ним, когда для этого будет время, конечно, и вы быстро научитесь понимать его.
Гай кивнул и замер, о чем-то размышляя.
– Вы не будете возражать, если я попрошу вас ненадолго отойти со мной? Я хотел бы сказать вам несколько слов наедине. Тумсби вполне может присмотреть за Майлзом и за Боско. Правда, Тумсби?
– Да, милорд, – отозвался Тумсби, улыбаясь. – Полагаю, у меня имеется подход к маленьким мальчикам и собакам.
– Вот и отлично, – сказал Гай и протянул руку, чтобы помочь Джоанне подняться.
Когда их руки соединились, Джоанну бросило в жар и краска вновь прилила к лицу. Надо было каким-то образом обуздать эмоции. Причем немедленно!
Отведя ее в сторону, Гай остановился.
– Джоанна, – немного неуверенно начал он, почесывая затылок, – я понял, что должен попросить у вас прощения. Там, в детской, я вышел из себя, и это недопустимо. Если честно, вы… Вы задели меня за больное место…
– И прошу простить меня за это. А еще хочу поблагодарить за ваше извинение. Мы оба были тогда очень усталыми и взвинченными.
