Сведения же об этом я получил еще в Виргинии от полковника Гаррисона после его возвращения с Конгресса. В комитет по составлению проекта входили Ли, Ливингстон и Джей. Первый проект, подготовленный Ли, был отвергнут и отправлен на доработку. Второй – составлен Джеем, но представлен губернатором Ливингстоном, это и ввергло в ошибку полковника Гаррисона.
На следующее утро, в то время как я прохаживался по залу Конгресса, где уже собралось много его членов в ожидании начала работы, г-н Джей, беседуя с Р. Г. Ли, подвел его ко мне за пуговицу сюртука. «Насколько мне известно, сэр, – сказал он мне, – этот джентльмен сообщил вам, что губернатор Ливингстон составил «Обращение к народу Великобритании»». Я тотчас же заверил его, что не получал такой информации от г-на Ли и что вообще мы с ним не обмолвились об этом ни единым словом; обменявшись еще несколькими фразами, мы оставили эту тему. Эти два джентльмена и прежде препирались в дебатах и продолжали весьма враждебно относиться друг к другу и далее.
Я подготовил проект порученной нам декларации. Он оказался слишком сильным для г-на Дикинсона, который еще сохранял надежду на примирение с метрополией и боялся помешать этому агрессивными заявлениями. Он был таким честным и талантливым человеком, что даже те, кто не разделял его взглядов, относились к нему очень хорошо. Поэтому мы обратились к нему с просьбой взять этот документ и облечь его в приемлемую для него форму. Он так и сделал: подготовил совершенно новый документ, сохранив от прежнего только четыре последних абзаца и половину предыдущего. Мы одобрили его вариант декларации и передали его в Конгресс, который принял ее. Конгресс проявил знак уважения к г-ну Дикинсону, заявив о своем желании ни в чем не проявлять поспешности, разрешил Дикинсону составить второе обращение к королю Великобритании в соответствии с его собственными взглядами и принял его почти без изменений. Отвращение к этому проявлению покорности было всеобщим, и только восторг г-на Дикинсона при принятии этого обращения примирил Конгресс с его содержанием.
После голосования, когда дальнейшее обсуждение было излишним, он не смог удержаться от того, чтобы не встать и не выразить свое удовлетворение, закончив словами: «Господин председатель, в этом документе есть только одно слово, которое я не одобряю. Это слово – Конгресс». В ответ на это встал Бен Гаррисон и сказал: «Господин председатель, в этом документе есть только одно слово, которое я одобряю. Это слово – Конгресс».
