– Что значит «пора»? – удивилась Анна.
– Значит, что тебе пора уходить.
– Даня... – женщина протянула руки к сыну, но он их отстранил.
– Знаешь что, Анна... я совру, сказав, что никогда о тебе не думал. Иногда все же думал. Очень редко сердце разъедали злоба и отчаяние, и тогда я придумывал себе истории, что ты была вынуждена меня бросить. Фантазировал, словно под страхом смерти мужа тебя заставили от меня отказаться... А ты просто была слишком молода, и я просто слишком много орал. Иногда я проигрывал в голове ситуацию, что было бы, если бы мы встретились? Я представлял, как ты кинешься мне на грудь, будешь плакать и умолять простить. Думал, ты скажешь: «Не было ни дня, чтобы я о тебе не думала! Я люблю тебя, люблю!»... А тебе просто стало интересно... Я не знаю, что сказать... Ты потешила мое любопытство, но... Думаю, я больше никогда не захочу тебя видеть.
– Даня! Я же твоя мать! – Анна была возмущена такими словами, ведь она вернулась и хочет начать все сначала.
– Отец был прав, – сын злобно ухмыльнулся, – ты – никудышная мать!
Он устало закатил глаза, указав на дверь. Анна не стала настаивать или умолять, она просто гордо ушла. Ведь не зря Дане всегда казалось, что добрую долю цинизма и безразличия он перенял именно от нее. Дверь захлопнулась, еще пару секунд был слышен стук лакированных каблучков, а потом все затихло...
Даня сидел в гостиной за праздничным столом и еле заметно улыбался.
– Пожалуйста... – простонала Изабелла Николаевна.
В комнате появилась Алла. Она незаметно подошла к Дане, прошептав «Мне очень жаль».
– Она вернется, – сказала Елизавета Борисовна после того, как входная дверь за Аллой закрылась.
– Все получилось совсем не так, как в истории с Поэмой, да, бабушка? – Даня хмыкнул, намазывая хлеб обветрившимся паштетом.
– Не так... – протянула старушка, – Миша сделал Злате предложение...
– Надеюсь, она приняла?
– Конечно!
– Давно уже пора... Хоть какая-то польза от этой комедии. А Изабеллу Николаевну кто-нибудь кормил?
– Даня, я хотела сказать... По поводу матери...
– Бабушка Лиза, это совершенно не важно. Моя мать – это вы, это Злата... даже Наталья Геннадиевна... Но не дама в кремовом пальто, – Даня нежно улыбнулся, – Злата, покорми, пожалуйста, Изабеллу Николаевну! – он вышел в коридор, где столкнулся с Натальей Геннадиевной. У нее был не самый лучший вид: растрепанные волосы, заплаканные глаза...
– Даня, Миша мне все рассказал... Я...
– Наталья Геннадиевна, это не имеет никакого значения, – он вновь улыбнулся и пошел на кухню. – Надеюсь, вы так не из-за меня расстроились! – выкрикнул, скрывшись за поворотом.
