Ровно в 13:30 стол был накрыт, комната проветрена, а все родственники готовы с минуты на минуту «выйти на сцену».
– Кто даст Изабелле Николаевне снотворное? – спросила Елизавета Борисовна, намекая на отсутствие возможности подняться по лестнице на антресоль в силу больных ног, – Наташа?
– А у меня есть выбор? – Наталья Геннадиевна раздраженно хмыкнула и полезла на антресоль. Юра вызвался подстраховать учительницу, пристроившись внизу у самой лестницы.
– Что это? – испуганно прошептала старуха, увидев бутылочку снотворного в руках Натальи Геннадиевны.
– Это лекарство, пейте, – безразлично ответила женщина.
Изабелла Николаевна все так же испуганно смотрела на «лекарство».
– Откройте рот и выпейте! – прикрикнула Наталья Геннадиевна, в результате чего «женщина с антресоли» таки его проглотила.
– Где моя Виктория?.. – спросила она, когда учительница уже собиралась спускаться.
При упоминании имени умершей девочки кровь прихлынула к лицу злой учительницы географии, сделав ее злее обычного.
– Наверное, в раю... – протянула она, с омерзением наблюдая за морщинистым лицом старухи.
– Прошу вас, верните ее! – Изабелла Николаевна неожиданно резко приподнялась на локте, схватив Наталью Геннадиевну за запястье, – я знаю, вы украли мою девочку! Виктория! – она хрипло вскрикнула, сильнее, в меру своих возможностей, сжав руку учительницы.
Когда первая волна испуга от неожиданного поведения старухи прошла, Наталья Геннадиевна и не поняла, как уже сама сжимала руку «женщины с антресоли», с ненавистью прожигая ее взглядом.
– Закрой рот, убийца... – шипела Наталья Геннадиевна, – я все про тебя знаю... ты сама убила свою девочку и отправила на тот свет 10 невинных душ! Но не переживай, они теперь в раю, а ты! Гореть тебе в аду! – после чего она оттолкнула руку
старухи, быстро спустившись по ступенькам к Юре.
– Що там у вас сталося? – озадаченно спросил Юра.
– Ничего, – кинула Наталья Геннадиевна, у которой все еще пылали щеки, – старуха бредит...
– Хто така Вікторія? – не унимался художник.
– Я же сказала: «она бредит!» – выпалила женщина, уходя.
– Виктория... – послышалось с антресоли.
Из гостиной на шум вышли новоиспеченные супруги.
– Чего это ведьма так раскричалась? – спросил Миша, приглаживая усы.
– Марить... Пішли краще за стіл, – и все пошли к столу, надеясь, что Изабелла Николаевна скоро заснет.
Часы показывали 14:00.
Алла была невысокой, субтильной девчушкой с глазами Одри Хепберн и мягкой улыбкой. Ее движения были резкими, а каштановые волосы излучали сладковатый запах мандарин. И хотя Миша с Иваном Артемовичем долго спорили по поводу характера аромата Аллиных волос, решая между мандаринами и апельсинами, все же каждый раз, когда девушка поворачивала голову, от ее волос исходил еле уловимый мандариновый аромат.
