И ни малейших признаков пола – не то девчонка, не то мальчик. Захочешь – не разберешь! Крылось в этой идеальной гармонии что-то от сакральной мечты о Сверхчеловеке. Поверить в ангельскую природу создания казалось проще простого, если бы не пронизывающий насквозь взгляд. Взрослый и вызывающий, он резко контрастировал с хрупкой выразительностью, придавая снимку оттенок странной противоестественности. Когда я сумела, наконец, отвести глаза от фотокарточки, то ощутила, как мой мир вывернулся наизнанку. Просто невозможно описать отчаянную боль в груди и томление завороженного сердца. Так же, как и невозможно было в тот момент разогнать мутный ил, поднявшийся из глубин души!
Я встретила Джу совсем иным. В двадцать три черты его лица приобрели мужественность, а тело окрепло. Андрогинность не оставила после себя и следа, но красотой, заигравшей абсолютно новыми оттенками, по-прежнему хотелось захлебнуться! Одна только бесстыжая сочность вздернутой верхней губы притягивала неумолимо, и пить мечталось с этих губ до одури, до бреда.
Что еще могу вспомнить о нем?
Он брил грудь, обожал головные уборы, писал левой рукой, был слегка близорук, но очки надевал лишь в сумерках или в дополнение к одному из многочисленных ярких образов. Впрочем, весь его имидж строился на небрежном шарме и очаровании не то хулигана, не то кинозвезды – человека, которому есть дело до своей внешности, но он не возводит ее в культ. Фантастические комбинации элегантных рубах с кожаными напульсниками или строгих брюк с «гангстерской» кепкой являлись элементами своеобразного флирта – причем не с окружающими, а с самим собой. При этом за Джу не наблюдалось излишнего себялюбия, скорее безразличие к оценке со стороны.
«Я слышу вас, но не воспринимаю всерьез».
Потому как:
«Если начать воспринимать мир серьезно, он убьет тебя».
Этому правилу парень следовал неуклонно. Играя в жизнь, он с упоением поддавался самым разрушительным порывам, приводившим его к абсолютно безумным и бесстыдным ситуациям. Однажды Джудит поведал мне историю циничной сделки, которую заключил с неким богатым мужичонкой еще на заре своих студенческих лет.
– Это было лет пять назад. Мы с приятелем попали на закрытую благотворительную вечеринку, кажется, по сбору средств на частный детский дом. Умора оказалась еще та. Приглашенные толстосумы в сжатые сроки, перед тем, как надраться до поросячьего визга, пытались заняться благородным делом. Девушки из фонда помощи метались между столиками, как ужаленные, стараясь успеть до наступления полного пофигизма выжать из них побольше денег.
