— Анфи, я видела Незнакомца. Только что.
— И…
— При чем здесь твое «и»? Струсила, конечно! Откуда они все берутся?
Анфиона отложила кисточку, слегка прищурившись — не сочиняет ли подруга? А смысл?
— Не обращай на них внимание, вот и все.
— Ты так спокойно об этом говоришь? Кто знает, что у них на уме… Да кто они вообще такие?!
Почти половина обитаемого пространства в жилище подруги было завалено картинами. На них изображены остановленные в красках моменты бытия: где-то щедрая зелень деревьев, где-то обширная область неба с порхающими созданиями похожими на птиц, где-то плоские изваяния других кукол. Анфиона нарисовала всех, кроме двоих: Гимземина и Исмирала. Первый попросту отмахнулся от нее, а второй заявил: «вот когда я совершу победоносный полет на ракете, тогда и запечатлишь меня-героя, а сейчас пока рано». На одной из картин очень удачно получился Авилекс, стоящий рядом с каменной книгой и с проповедническим жестом поднятой вверх руки, точно звездочету кто-то сказал: стой! замри на месте! Но похоже, Анфиона явно польстила Авилексу, нарисовав его чуть выше ростом, в богатых одеждах, которых Ави никогда не носил, да и не было у него таких.
— Послушай, а что если они вылазят из зеркал, когда мы спим? — сказала Винцела, и в мире стало на одну абсурдную идею больше.
— Вина, не говори глупостей, к цвету твоих волос они не идут.
— Вот прицепилась к моим волосам! Они-то тебе чем не угодили? — Винцела подошла к осколку зеркала и чуточку взлохматила свою прическу. Говоря о цвете, Анфи наверняка иронизировала, так как на голове подруги присутствовала чуть ли не половина палитры с ее мольберта: зеленый, синий, желтый, оранжевый, даже фисташковый цвет. Вина словно когда-то искупала голову в красках, выливая на себя разные банки, но ей это безумно нравилось.
Последнее время Незнакомцев наблюдали почти все, причем — неоднократно. Как и где они появляются — загадка. Почему? — главный вопрос, являющийся частью той же загадки. Все очевидцы говорят об одном: Незнакомцы постоянно направляются в сторону от Восемнадцатиугольника через лес и скрываются в тумане абстракций. Никто еще не видел, чтобы кто-то из них вернулся обратно. Более того — никто не видел их лица, они всегда развернуты спиной и являются при одном, максимум — двух свидетелях. Авилекс хмурился всякий раз, когда ему докладывали об очередной аномалии, но внятных объяснений не давал. Таурья как-то выдвинула идею, не являются ли Незнакомцы результатом алхимических опытов всем хорошо известного субъекта, но тут же закрыла рот ладошкой со своей знаменитой фразой:
