Вот и на этот раз появление алхимика стало для всех событием дня. Раюл громко всплеснул руками:
— Да неужели?! Сам лесной король к нам пожаловал! Снизошел и облагородил своим присутствием!
Гимземин оставил реплику без комментариев. Судя по его хитону грязно-зеленой расцветки, его если и уместно было назвать королем, то только болотным. Он перемещался по поляне спешными размашистыми шагами, неуклюжие башмаки-сабо чуть было не слетали с ног. А остальные куклы с любопытством выглядывали из окон.
Ну надо же, какая оказия! Один башмак все-таки умудрился слететь, тотчас затерявшись в зелени. Его хозяин пропрыгал назад на одной ноге и, пробурчав под нос:
— Гравитационная ловушка, что ли… — надел сабо обратно, предварительно отобрав его у жадных и цепких листьев травы.
— Ага, ловушка! — Раюл, этот неугомонный балабол, весело почесал нос. — Капканы на алхимиков здесь повсюду расставлены.
— Будь любезен, тренируй свое остроумие на ком-нибудь другом. А если вовсе замолчишь — цены твоему молчанию не будет.
Вместе с некоторыми куклами к месту событий подошла и Анфиона:
— Послушай, Гимземин, почему ты никогда не участвуешь в наших постановках? Ты даже не представляешь, как это весело!
Ее искренность немного смягчила хмурый взгляд гостя, тот понял, что разговора все равно не избежать, горько-горько вздохнул, обхватил кулаком острый кончик своего подбородка и произнес:
— Вот объяс… — он вдруг споткнулся о ближайшую кочку, немного пошатался, но выстоял, — …объясните мне, непонятливому, зачем вы каждый четный и нечетный день ставите одну и ту же пьесу, диалоги которой уже, не исключено, вызубрил даже кошастый? Неужели вашему Кукловоду интересно ежедневно это слушать? Ну, раньше хотя бы разнообразие какое-то присутствовало.
— Объясняем! — громко, почти восторженно сказала Риатта, самая маленькая и хрупкая из девчонок. — Мы созданы на радость Кукловоду, ему интересно наблюдать за всеми нашими делами. Играя на сцене, мы тем самым прославляем его за дарованное счастье…
— О, прошу, не употребляйте при мне слово «счастье». Если я чего-то не в состоянии потрогать руками, значит, его не существует.
— К тому же, — добавила Анфиона, спешно и скомкано изрекая звуки, пока Гимземин не передумал их слушать, — в конце представления королева Раона говорит: «да вспыхнет свет». И после по утрам зажигаются свечи.
Алхимик вдруг расхохотался — его лицо затряслось, а маленькие, близко посаженные черные угольки глаз так и запрыгали вверх-вниз. Он даже схватился за живот, но не потому, что тот разболелся, а просто так принято по этикету. Увидеть его смеющимся было редчайшим явлением жизни. Гимземин сейчас и не пытался скрывать свои эмоции, обильно приправленные сарказмом:
