— Ну… розыгрыши обычно устраивают с целью всеобщего веселья, а тут даже погрустить не над чем. Слушайте, давайте ее попробуем еще раз подже…
— Глядите, здесь, в самом начале, какая-то надпись! — это первой заметила Винцела и спешно, почти скороговоркой, поделилась своим открытием. Действительно, на отвороте обложки в верхнем углу мелким почерком было написано…
Ингустин принялся выразительно читать:
— «Знайте, в этой книге вырвана всякая страница с цифрой 9 и спрятана в пределах Сингулярности. Если вы отыщите все страницы и соберете книгу полностью, тогда написанное в ней откроется вашему взору»… — он немного помолчал и от себя счел нужным добавить: — Вот и все! Интересно было?
— Ага, нам предлагают поиграть!
— Да кто предлагает? Кроме нас самих никто этого написать не мог! И чернила… как будто свежие.
— Это не я, точно!
— И не я, могу поклясться!
— А мне бы такую глупость никогда и в голову не надуло.
Куклы принялись спорить между собой, пока голос Авилекса не заставил всех примолкнуть:
— Объясните мне только одно: как ваш шутник умудрился уберечь книгу от огня? Гимземин? Да зачем ему это нужно? Вы же знаете, ему плевать на нас на всех. — Звездочет закрыл глаза, возможно, от усталости, и погрузился во мрак собственных век. Так он умел отдыхать, находясь в эпицентре любых бурных событий.
Ингустин тем временем еще раз пролистал книгу и убедился, что загадочный автор послания хотя бы в одном не обманул: листы с номерами страниц 9/10, 19/20, 29/30… и т. д. были кем-то добросовестно вырваны. Отсутствовала также и последняя страница под номером 99. А куклы все продолжали свою оживленную дискуссию, перекрикивая друг друга:
— Пусть проказник честно признается, он будет прощен.
— За что прощать? За невинную шутку?
— А почерк чей?
— Он, кстати, довольно красивый — каллиграфический. Наверняка какая-нибудь девчонка писала.
Винцела хлопнула в ладоши, молитвенно сложив их вместе:
— Ох! Уж я-то точно придумала бы что-нибудь пооригинальней. К примеру, написала бы, что каждый мальчишка с камнем на шее должен пробежать сто кругов вокруг Восемнадцатиугольника, и тогда в жизни его ждет вечное счастье. Вот посмеялись бы, правда?
В знак девичьей солидарности Анфиона радостно закивала головой, и только разгневанная Гемма совсем не разделяла это мнение:
— То, что меня десять минут назад чуть было не сожгли живьем, уже похоже никого не волнует! Хмм!
В подобных прениях чаще всего случалось так, что слово Авилекса было решающим. Он открыл глаза, уж в который раз потревожил непоседливую шляпу и медленно, почти по слогам произнес:
