Браунли ничего так не желает, как вновь заняться привычным делом – убийством китов, но на протяжении нескольких следующих дней им досаждает плохая погода – проливной дождь и густой туман, – которые скрывают от них добычу и делают охоту невозможной. Проклиная бесконечную сырость и почти полное отсутствие видимости, они буквально на ощупь продвигаются на юг сквозь мешанину блинчатого льда[60] и шуги[61]. Когда же наконец распогоживается, они оставляют пролив Джонса[62] и мыс Хорсбург к западу, и перед ними открывается проход в залив Пондз-бэй. Браунли не находит себе места от нетерпения, но море в этом году забито льдами необычайно плотно, и им приходится задержаться здесь еще на некоторое время. Рядом с ними встает на якорь «Гастингс», и его примеру следует «Полынья», «Неустрашимый» и «Северянин». Поскольку в ожидании перемены ветра никакой работы не предвидится, капитаны пяти кораблей обмениваются визитами с обязательными ужинами, приятно проводя время в дружеских беседах, спорах и воспоминаниях. Браунли часто и без стеснения рассказывает о своем прошлом: об угольной барже, «Персивале» и прочем. Он ничуть не стыдится того, кем был и чем занимался: человеку свойственно ошибаться, говорит он остальным, и надо отвечать за совершенные ошибки, но главное, по его мнению, – готовность двигаться дальше.
– Итак, ты готов? – небрежно спрашивает его Кэмпбелл.
Они сидят вдвоем в капитанской каюте Браунли. Тарелки и миски уже убраны, и все остальные уже вернулись на свои корабли. Кэмпбелл – умный и хитрый малый, в некотором роде, даже дружелюбный и искренний, но при этом скрытный, определенно знающий себе цену и умеющий это продемонстрировать. Браунли кажется, что в вопросе его собеседника звучит скрытая насмешка, некий намек на то, что в махинациях Бакстера самому Кэмпбеллу отводится куда более значимая и достойная роль.
– Если все пройдет хорошо, ты будешь следующим, – огрызается Браунли. – Бакстер сам говорил мне об этом.
– Бакстер полагает, что китобойный промысел исчерпал себя, – заявляет Кэмпбелл. – Он хочет остепениться и купить себе небольшую мануфактуру.
– Да, знаю, но тут он ошибается. В морях еще полным-полно рыбы.
Кэмпбелл невозмутимо пожимает плечами. На его лице выделяются курносый нос, широкие щеки и пышные бакенбарды; тонкие губы его неизменно кривятся в недовольной гримасе, отчего у Браунли складывается неприятное впечатление, что, даже хранящий молчание и погруженный в собственные мысли, Кэмпбелл всегда готов возразить.
