– Я видел, как он распускал руки и пытался приласкать убитого мальчишку, – спокойно заявляет Дракс. – Он пытался поцеловать его и приголубить по-всякому. Это было у палубной рубки.
– А почему вы не доложили мне об этом раньше?
– Я как-то не задумывался об этом, и только когда Мак-Кендрика назвали убийцей, я все вспомнил.
– Это грязная ложь, – заявляет в ответ Мак-Кендрик. – Я никогда и пальцем мальчишку не трогал.
– Я видел то, что видел, – отвечает Дракс. – И никто не убедит меня в обратном.
Ложь дается ему легко, в чем нет ничего удивительного. Слова – это просто звуки, издаваемые в определенном порядке, и он может тасовать их так, как ему заблагорассудится. Свиньи хрюкают, утки крякают, а люди лгут: таков порядок вещей.
– И вы готовы подтвердить это под присягой? – спрашивает Браунли. – В суде?
– Под присягой и на Библии, – подтверждает Дракс. – Да, готов.
– Я запишу ваш рассказ в судовой журнал, а вы оставите отпечаток пальца, что все записано верно, – говорит Браунли. – Письменное свидетельство нам не помешает.
Прежняя невозмутимость и спокойствие Мак-Кендрика растаяли без следа. Его лицо, бледное и узкое, покрылось красными пятнами, и его буквально трясет от ярости.
– В его рассказе нет ни слова правды, – выкрикивает он. – Ни единого. Он нагло лжет.
– У меня нет причины лгать, – возражает Дракс. – К чему мне лишние неприятности?
Браунли переводит взгляд на Кэвендиша.
– Эти двое, они что, испытывают друг к другу взаимную неприязнь? – спрашивает он. – Есть основания подозревать, что этот рассказ может оказаться ложью или злонамеренной выдумкой?
– Ни о чем таком я не слыхал, – отвечает Кэвендиш.
– Вы уже ходили вместе на одном корабле раньше? – обращается к обоим мужчинам с вопросом Браунли.
Дракс отрицательно качает головой.
– Я едва знаком с плотником, – говорит он. – Но возле палубной рубки я видел то, что видел. А теперь рассказываю об этом без утайки.
– Зато мне прекрасно известно, кто ты такой, Генри Дракс, – яростно выкрикивает Мак-Кендрик. – Я знаю, где ты был и что сделал.
Дракс лишь фыркает в ответ да качает головой.
– Ты ничего обо мне не знаешь, – говорит он.
Браунли в упор смотрит на Мак-Кендрика.
– Если вы хотите предъявить обвинение, то вам лучше сделать это прямо здесь и сейчас, – говорит он. – Если нет, то я настоятельно советую вам закрыть рот и не открывать его до тех пор, пока магистрат не попросит вас об этом.
– Я не трогал мальчишку и пальцем. И вообще, мальчишки – не в моем вкусе и, как бы я ни вел себя со взрослыми мужчинами, против меня на этот счет никогда не выдвигали никаких обвинений или жалоб. А вот этот человек, который нагло лжет обо мне, который, похоже, хочет, чтобы меня вздернули на виселице, совершил куда более мерзкие и гнусные преступления, чем те, что приписывают мне.
