– Для вашего довода, – я извинительно склонил голову, – в действительности, на мой взгляд, не было повода. Чтоб никто из подчиненных Сталина не преступал установленные законы и правила, он и сам их не нарушал. Если же интересы государства требовали мер, которые не укладывались в законодательные рамки или традиции, то Сталин собирал членов Политбюро и предлагал коллективно поступиться общепринятым. В тридцатые годы, когда решалось: быть или не быть нормальной власти в стране? – Сталин, наверняка, не раз от своего ближайшего окружения получал добро на действия вопреки закону. Но в глазах всех прочих партийных и государственных чинов Сталин должен был оставаться Вождем, а не паханом. Поэтому указания на ликвидацию кого-то без следствия-суда или на уголовное преследование с попранием закона шли карательным органам не напрямую от Сталина, а от преданных ему членов Политбюро или сотрудников его личного аппарата. Через них были обрушены репрессии на заговорщиков-евреев в тридцатые, через них же Сталин мог провести и задуманный им комплекс мер по решению еврейской проблемы как таковой в сороковые-пятидесятые.
После войны состав Политбюро мало изменился. А в Кремле по-прежнему обитали два приближенных к Сталину генерал-лейтенанта: заведующий особым сектором ЦК, личный секретарь Вождя Поскребышев и начальник Главного управления охраны Власик. Оба они воспринимались в структурах власти как две тени Вождя, оба были ему по-собачьи преданы. Так зачем Сталину зачислять в личную канцелярию с особой миссией неведомого полковника Щадова, если у него под рукой и отдельные верные члены Политбюро, не женатые на еврейках, и пара проверенных генерал-лейтенантов, которые готовы воплотить любые планы Вождя, в том числе и по еврейскому вопросу?
– Ваши сомнения мне понятны, – Евгений Петрович снова открыл блокнотик с блестящими обложками. – Понимаю я, и от чего они происходят. Вы рассматриваете послевоенную ситуацию в кадрах высшего эшелона как статичную, а она динамично изменялась.
В марте 1946-го Сталин производит в секретари ЦК ленинградского партийного лидера Кузнецова, в мае – руководителя Москвы Попова и главу челябинских коммунистов Патоличева. В итоге секретариат ЦК партии обновляется более, чем наполовину. Из 5 прежних секретарей остались только двое – сам Сталин и Жданов.
На ответственные посты в аппарат ЦК в 1946-47-м переводятся первые лица провинциальных обкомов ВКП(б) – Суслов из Ставропольского края, Игнатьев из Башкирии, Жаворонков из Куйбышевской области, Пегов из Приморского края, Андрианов из Свердловской области.
