Она отогнала воспоминания. Посмотрела на детей, которые бросали камешки в штормящее море.
– Дети, домой! Точно будет дождь, – сказала она, потому что ей хотелось уйти как можно быстрее, чтобы не смотреть вслед этой паре и не окликнуть его.
Дома, когда уложила детей спать, пошла в душ. Горячая вода сняла нервный спазм и успокоила мысли. Завернувшись в махровую простыню, она с ногами забралась на диван и налила коньяк. Напиток согревал кровь, расслаблял, и мысли медленно начинали воспроизводить то, что было давно и так круто изменило ее жизнь.
Тот день остался в памяти навсегда, до мелочей, в которых жила любовь и боль. Ей надо было сопровождать представителя генштаба в зону боевых действий в пригороде Кабула. Кирилл был командиром сопровождения. Она сняла и поцеловала свой нагрудный крестик, с мольбой в глазах повесила его на шею советского офицера. Он словно понял все, что говорили ее глаза, и ничего не сказал, а только обнял ее.
Встретившись с представителями противника в полуразрушенном старом особняке, группа офицеров начала переговоры. Через несколько часов все вышли покурить. Вдруг, несмотря на охрану, появился маленький оборванец. Жестикулируя, он звал за собой и плакал, показывая на женщину в парандже. Кирилл и еще два офицера пошли туда, куда показывал мальчик. Она тоже стояла около особняка и вдруг почувствовала, что там, впереди, опасность. И побежала за Кириллом. Через несколько секунд раздался взрыв. Как оказалось, мальчик подвел их к своей маме, увешанной взрывчаткой.
Дальше – темнота, сильная боль в руке. Рядом окровавленный Кирилл. Потом вертолет и тишина. Она очнулась в госпитале. Ранение, контузия. В соседней палате после операции приходил в себя Кирилл. Когда ей разрешили ходить, она пришла к нему и заплакала от радости, что он живой. Ведь два офицера погибли. Кирилл остался жив, хотя и получил тяжелое ранение. Она точно знала, что его спас крестик, подаренный ею. Он и сейчас с ним. Но почему он отворачивает от нее лицо, не отвечает на вопросы о самочувствии, не радуется, что он и она не погибли?
Позже от врачей она узнает всю правду, что осколками того взрыва ему разворотило живот, задеты многие органы, но главное, что он больше никогда не будет полноценным мужчиной. Она будет рыдать на плече старого хирурга, а тот нальет ей в медицинскую мензурку спирт и заставит выпить.
Незадолго до выписки из госпиталя Кирилл сам позовет ее, и она будет сидеть, боясь поднять на него глаза, не зная, что сказать и тем более – делать:
