Слышать такие речи из уст Августа Шурфа было весьма приятно Виниусу.
Шведское королевство делало политику, в ней Виниусу, как рыбе в воде, сытно и привольно. Это была награда за потерянное. Август Шурф все-таки помог. И, наконец, Казенным приказом велено было купцам, в руки коих попали мануфактуры Виниусовы, выплатить оному негоцианту две четверти стоимости его имущества, а каким манером — о том договориться с ним лично.
…Сегодня купец Бузков свой долг заплатил сполна. Но радости большой от этого Виниус не получил. Все испортил отказ проклятого хлопа. Его умение пригодилось бы Виниусу. Да еще как! Будь другие времена, можно было бы хлопа связать по рукам и ногам и кинуть в эти же сани. Отстегать на конюшне — сразу смягчился бы. Но, должно быть, имел основание господни шведский посол барон Шурф, когда сказал:
— Негоже поступили русские, взяв под свою руку черкасов. Сидели бы на своих вотчинах тихо и смирно. Великою державой Москве все равно не быть. В этой части земного шара только шведскому королевству суждено стать великою империей, куда большей, чем Римская.
Что ж, Адам Виниус не ошибся, присоединясь к такому кумпанству.
…До Москвы еще далекий путь, и можно в дороге вспомнить обо всем приятном и неприятном. Натура торгового человека такова, что все нужно подсчитать, все взвесить, чтобы снова не попасть неожиданно в ловушку.
Холодными глазами посматривал по сторонам Виниус. Встречные люди, низкие избы за палисадами, деревянные серые церковки, срубы колодцев, баба, перешедшая дорогу с ведрами на коромысле через плечо, собака, мирно лежащая у ворот, — все это презирал Адам Виниус.
Затрубили трубы. Из леса с бешеным лаем выскочила гончие. За ними солдаты несли на палках десяток косуль. Пагровые следы тянулись по снегу, оставляя в нем темные ложбинки.
Сумрак клубился кругом, и лес темнел все больше и больше. Доезжачие в коротких камзолах и высоких ботфортах, запыхавшись, на взмыленных лошадях, съезжались со всех концов леса.
Трубы смолкли. Трубачи уткнули медные трубы в бока, поглядывая на узкую дорогу, надвое рассекавшую гущу вековых сосен. Заметив в дальнем конце дороги всадника, они снова затрубили.
Из каменного охотничьего замка, увенчанного островерхой башенкой с амбразурами и стоявшего под скалой, невдалеке от лесной поляны, вышли канцлер Аксель Оксеншерна в коротеньком меховом кафтане и подканцлер Речи Посполитой Радзеевский в кармазинном плаще, подбитом мехом. Широкополая шляпа с пером была низко надвинута на глаза, так что видны были только закрученные острые усы, толстый багровый нос и широкий подбородок. Еще громче залаяли гончие. Солдаты, держа на палках косуль, вытянулись. Доезжачие замерли на месте.
