И вот Ватикан направил шаги своих иезуитов в сторону Украины и всей русской земли.
Коварная мысль о присоединении православных народов к лону католической церкви возникла во времена короля Речи Посполитой Сигизмунда III. В Москве появился иезуит Антоний Поссевин, папский легат, с предложением царю Ивану Грозному объединить православную церковь с римскою. Ответ Грозного: «Этих пан мы не признаем подлинными наместниками святого апостола, власти их не подчинимся», — был тверд и непреклонен.
Антоний Поссевин, известный авантюрист и мошенник, на спешно созванном им в Вильне совещании иезуитов сказал:
«Нечего и думать теперь об унии в Восточной Европе или Московской Руси. Там царь и народ одной веры. Более надежды на унию в Западной Руси, подвластной польскому королю, который сам принадлежит к римско-католической церкви. Ведь его властью можно воспользоваться для того, чтобы повлиять на русских князей и попов, чтобы склонить их к унии».
Польской шляхте и ее королю слова Антония Поссевина пришлись по сердцу. Уния могла стать тем оружием, которым без солдат и пушек можно было раз и навсегда подчинить украинский и белорусский народы, покончить с бунтарями-казаками, свести на нет и то куценькие привилегии, какие у них были.
Ватикан, таким образом, помогал королю и шляхте, а они, в свою очередь, Ватикану.
Так родилась уния в Бресте Литовском.
Среди украинской старшины нашлись предатели и запроданцы, нашлись такие, что стали добровольными помощниками воинствующему католицизму и первыми получили ненавистное прозвание — униаты, равнявшееся словам — отступники, предатели, продажные души.
Но народ, те люди, которых сенаторы, шляхтичи, король, папа со своими легатами и людоедами-иезуитами называли «вульгус профанум», то есть грубая чернь, твердо держался своего и не продавал ни веры своей, ни родины своей, ни языка своего.
Однако иезуиты не унимались. Запылали в украинских городах и селах костры, на которых погибали те, кто не покорялся унии.
Продажность, предательство, ложь проникали под каждую крышу от Вислы до Днепра, ползли через Днепр, подбираясь к пределам Московского царства.
С украинскою ополяченною шляхтой у иезуитов особых хлопот не было. Точно так же и большинство высшего духовенства выявило свою склонность к унии, а что касается черни и ее вожаков или низшего духовенства, с ними разговор был короткий.
Огонь и меч!
Меч и огонь!
Эти слова с несказанной радостью были восприняты магнатами Речи Посполитой и нашли воплощение на подвластных шляхте украинских землях.
