О «редкой выносливости» русского рабочего Савва Тимофеевич знал не понаслышке – знаменитая первая массовая рабочая стачка на фабрике его отца вошла в историю под названием «Морозовской», как протест против непосильных штрафов, оставлявших рабочему иногда лишь копейки на «харчи». На выпускника Московского университета 23-летнего сына фабриканта Савву Морозова произвёл огромное впечатление суд над арестованными зачинщиками, на котором старый отец, услышав крики из зала: «Изверг! Кровопийца!» – упал навзничь. Присяжные вынесли оправдательный приговор, а молодой Савва Тимофеевич, войдя после смерти отца в совет директоров, начал с того, что отменил штрафы, установил английское более производительное оборудование, начал ратовать за производство отечественного, создал систему обучения квалифицированных кадров. Эти меры позволили поднять и прибыли, и заработки рабочим, строить школы, больницы, библиотеки, театры, здания с паровым отоплением, где впервые для рабочих обустраивалось пусть и небольшое, но всё-таки отдельное жильё. На трудных участках производства снижал рабочий день, по некоторым сведениям – до 9 часов. Выстроил первую в России фабричную электростанцию. И до самого 1905 бунтарского года не было больше стачек на фабриках Саввы Тимофеевича, открыто заявлявшего, что он поддерживает стачки с экономическими требованиями рабочих, потому что «они справедливы».
Действительно, не каждый мог вынести трудовой день по 14–16 часов, да на скудных харчах, чаще всего – один хлеб. И за средний нищенский заработок по стране в месяц: мужчинам – 15 рублей, женщинам, работавшим рядом, – половину от этого, малышне от 10–12 лет – лишь четверть. Такая не знавшая счастливого детства поросль и стала мощной протестной силой трёх русских революций.
1904 г. в обществе называли «петиционным». Не только учёные-экономисты, но и сами капиталисты писали коллективные петиции-письма о необходимости изменений в рабочем вопросе царю и в правительство, под которыми стояли подписи Морозова, Коновалова, Рябушинских, Крестовниковых, даже братьев Нобелей и др. Но ответом им стало 9 января, когда идущий к царю с петицией и иконами рабочий люд был встречен по приказу премьера Витте (царская семья была отправлена за город) огнём. «Кровавое воскресенье» (в эмигрантской литературе – «красное воскресенье») – общепризнанный день начала Первой русской революции, Савва Тимофеевич прокомментировал пророчески: «Революция обеспечена. Годы пропаганды не дали бы того, что достигнуто в один день. Позволив убивать себя, люди приобрели право убивать завтра».
