насилия, а после этого сделали то, что закон квалифицирует как угроза физической расправы.
— Я… я никогда…
Она почти не слышит собственного голоса. Медсестре кажется, что если она сейчас не сядет, то потеряет сознание, но его портфель стоит на ее любимом кресле. Она бредет по комнате к дивану, по дороге ободрав ногу о кофейный столик, едва его не опрокинув. Чувствует, как вниз до лодыжки течет струйка крови, но не смотрит на нее. Если она увидит кровь, то уж точно потеряет сознание.
— Вы выкручивали сосок мистеру Хартсфилду. Затем вы угрожали сделать то же самое с его яйцами.
— Он сделал пошлый жест! — вспыхивает медсестра. — Показал мне средний палец!
— Я позабочусь, чтобы вы больше медсестрой не работали, — говорит он, заглядывая в глубину своего портфеля, тогда как она, еле живая, падает на диван. На портфеле — его монограмма. Конечно, золотая. Ездит глава отделения на новом «БМВ», а стрижка наверняка стоила ему пятьдесят долларов. Возможно, больше. Он властный, деспотичный начальник — и вот он грозится сломать ей жизнь за одну мелкую ошибку. Одну маленькую ошибку — недооценку…
Она бы не возражала, если бы сейчас провалилась под землю, но видит все она на удивление четко. Кажется, от нее не укрывается ни одна мелочь: перо на шляпе, каждая красная прожилка в его глазах, даже уродливая серая щетина на щеках и подбородке. Волосы у него были бы такого де самого крысиного цвета, если бы он их не красил.
— Я… — теперь потекли слезы, горячие слезы по холодным щекам. — Я… ну пожалуйста, доктор Бэбино… — Она не знает, откуда он все узнал, да это и не важно. Главное, что знает. — Я никогда больше так не буду. Ну, пожалуйста. Пожалуйста...
Доктор Бэбино не позаботился ответить на эти мольбы.
15
Сельма Вальдес, одна из четырех медсестер, которые работают в «Ведре» с трех до одиннадцати, формально стучит в палату 217 — это формальность, потому что пациент никогда не отвечает, — и заходит туда.
Брейди сидит в кресле у окна, смотрит в темноту. Лампа у кровати горит, отбрасывая золотистые блики на его волосы. На нем до сих пор пуговица-значок: «МЕНЯ ПОБРИЛА МЕДСЕСТРА БАРБАРА!»
Она начинает спрашивать, готов ли он, чтобы она ему помогла лечь спать (он еще не может расстегнуть рубашку и брюки, но способен сбросить их, когда они расстегнуты), но останавливается и передумывает. Доктор Бэбино дописал в карту Хартсфилда повелевающими красными чернилами: «Пациента не беспокоить, когда он в полубессознательном состоянии. В эти периоды его мозг, возможно, „перезагружается“, приобретая новые маленькие, но ценные способности. Подходите с интервалом в полчаса и проверяйте. Не игнорируйте это распоряжение».
