– Так это, – засуетился он, вскинув ладони, словно защищаясь, – Моня, значит, просил подтвердить: одна шипучка, один салат и бутылочка беленькой. Вроде всё.
– Ах, Моня, непоседа какой. Пять минут не потерпеть. – в её голосе неожиданно проскользнула материнская забота, но моментально испарилась, при резком переходе на деловой тон, – Так, Владимир, сейчас отдашь Вагизу ключи от своей машины. Он передаст своим – за три-пять дней тебе всё сделают и вернут в наилучшем виде. Через час тебе подгонят замену, чтобы без колёс не оставался. Всё, что тебе удастся получить от страховщиков – твоя компенсация за моральный ущерб. Стороны договорились?
Вагиз почтительно склонил голову, а Моня замялся, явно пытаясь скрыть торжествующую улыбку. Удалось – кивнул степенно. Тут вскочила Зоя, полоснула неприязненным взглядом по Моне, и, капризно растягивая слова, заныла:
– Вагги, это… курицы нестись начали … осень, – она наморщила гладкий лобик, – Ща древник слил, что клёвые шубцы по сейлу. Рвём, пошопимся?
Лаврентий невнятно хрюкнул, а Вагиз вдруг расплылся в улыбке и засюсюкал:
– Зайка хочет новую шубку? Сейчас, зайчонок, и шубку, и сапожки… – он приобнял своё сокровище за тонкую талию и, продолжая ей что-то ворковать на ушко, повлёк к выходу.
– Мерзость какая, – с трудом выдавил из себя Моня, – Чуть не стравил от слащавости.
– А в стихах моя шутка звучала бы вообще прекрасно, – меланхолично отметил Лаврентий, разливая водку. – Сам не увидел – не поверил бы. Она ещё глупее стала. Хорошо хоть козюльки перестала есть – раньше придушить мог, так воротило.
– Какие времена – такие и мартышки>24. – меланхолично подтвердил Степаныч, вдумчиво закусывая.
Моня, подзываемый кивком барменши, моментально вскочил и унёсся разбираться. Их шушуканье завершилось его торжественным лобызанием женской руки и её сакраментальным:
– Не забывай, должен будешь!
Вернулся он чрезвычайно довольный, быстро набулькал себе стопку, опрокинул и продекламировал нечто, явно не соответствующее текущему настроению:
– Осень наступила, высохли цветы, писаю уныло в голые кусты…
– Это ты к чему? – подозрительно уточнил Лаврентий.
– Да так, к слову пришлось, – беспечно отреагировал Моня.
– А, я подумал, что тебе про унитаз уже рассказали, – несколько разочарованно получил он в ответ.
– Что, опять? Как он меня задолбал. Надо заменить, а то с ним одни неприятности.
– Уже меняют. Подарок тебе от Лёньчика, – елейным голосом порадовал Лаврентий, – Обещал какой-то навороченный поставить. От своего понимания деревенской практичности и городской красоты.
