Черные штаны, лиловые куртки, оранжевые обшлага… перья должны быть тоже оранжевые. У личной императорской стражи еще и белые плащи. Цирк с балеринами! У наследника императорского престола перья на шляпах белые и красные. У младшего — только белые. В каждом отряде от двухсот до шестисот наемников. Почти регулярная армия…
— Немтырь.
Гуго задремал. Пенкарий стоял на пороге сарая, вцепившись в вилы обеими руками. От грозного хозяина проистекали волны страха.
— Ур-р? — Тихо откликнулся Гуго.
Пенкарий загородился вилами, будто баба веником.
— У- р-р!? — громче потребовал король.
— Мальчишка-т мой за тобой днесь на ограду полез, да упал, думали, убился, а он в себя только вот пришел и мне потихоньку сказывал, будто ты…
У хозяина горло перехватило, он поперхал, харкнул в темноту и робко перешагнул порог.
— Мальчишка вроде головой… того. Но оно не того. Верю я ему. Оборотень ты! В медведя, говорит, перекинулся…
Вилы сами собой выпали из неверных рук, и Пенкарий сполз коленками на земляной пол.
— Уходи, всеми клятвами тебя заклинаю. И дружка своего забирай. А спросят, мы ничего не знаем. Откуда взялся, куда делся. Сам пришел, сам ушел. За сегодняшними-т поди, придут, спрос учинят, куда подевались?
— Никто за ними не придет, — изволил продрать глаза Иол. — Таких, как они, полно. А мы уйдем. Одежонку бы еще какую?
— Я тут пособирал, — засуетился Пенкарий. — Вот кафтан, вот плащ. Старый и с дыркой, но теплый. И сапоги. С этих сняли. Никому не подошли больше. Я еще провизии собрал. Только идите…
— И то правда, — согласился Иол, предварительно скосив глаза на Гуго, возразит тот или нет.
Они быстро разобрали одежду. Иола можно было завернуть в кафтан два раза. Зато куртка подошла Гуго, как своя. У Иола распахнулась рубаха, обнажив страшную язву на груди. Бугристые края поблескивали, На дне кратера темнела гнилая кость. Гуго перехватил, отвел полу черным ногтем.
— У-р-р?
— Это мы с Проклой из глины с воском слепили. Если по дороге привяжутся, покажу, глядишь, отстанут.
Резонно. А привязаться вполне могут. Например: мобилизовать хоть на службу, хоть на черные работы. И никуда не дернешься. А так: вольно путешествуют себе двое — один больной, другой безъязыкий. Хотя, отсутствие речи в черной работе не помеха. На тот случай у Гуго уже зрела мысль.
Половину ночи они пробирались по заросшей дороге. В хорошие времена жители деревеньки гоняли тут возы на торг. Гуго видел в темноте, колдушок плелся следом. Особенно не торопились. Отошли от поселения на приличное расстояние, забрались в весеннюю промоину и развели костер. Иол устал. Гуго велел ему спать, а сам до утра караулил.
