— Тоже мне, идеологи!..
— Да мы их на обе лопатки!
Иван тихо продолжал:
— Рано или поздно придется за оружие браться. Всем. Это мне тот человек в тюрьме говорил…
Когда Иван кончил, кто-то одобрительно произнес в наступившей тишине:
— Ну вот, у нас на одного большевика больше!
…Теперь часто Иван пропадал из дома, возвращался поздно. Отец до прихода сына не ложился в постель, но не спрашивал, куда тот уходит каждый вечер. Раз только хмуро и озабоченно сказал:
— Смотри, Ваньша. Время смутное. Один в одну сторону тянет, другой — в другую… своего от чужого не отличишь.
Иван взял его руку. Шершавая, жилистая, она тяжело лежала у него в ладони.
— Я отличу. Завтра в Фоминку в школу еду…
Михаил Васильевич был печален и горд.
— Дай и мне чего почитать. А то меня одни арестанты образовывают, — после паузы попросил отец. — Только почему завтра в Фоминку? Доживи хоть до своих именин.
— Нельзя. Что именины? Семнадцать лет мне и там стукнет.
— Стукнет! Смотри, как бы по тебе чем-нибудь не стукнуло?!
— Не беспокойся, отец. Чего бы ни случилось, не беспокойся. Маму береги.
Буланая лошадка бежала легко, далеко выкидывая вперед тонкие ноги, подбирала копытами версты, швыряла их назад.
Кедровники то раскидывались по обе стороны дороги, то расступались, открывая болотистую низину.
— Хороша лошадка!
— Э-э, под ней и цветочная пыль не опадет!
Кучер Семен Немцов, высокий, сутуловатый, с большой красивой головой, без конца курил. Его вьющиеся русые волосы шевелил ветер.
— Ну, а как вы… как вы жили… как живете? — спросил Иван.
— Сирота слезами живет, — ответил тот, улыбаясь.
Жали рожь. Когда телега пересекала поле, женщины побросали работу и уставились на Ивана. Видно, редки были здесь приезжие.
Навстречу неслось озеро, полное света и воздуха. Жар подсолнухов на поле слепил глаза.
Дым вился, плыл над селом кудрявой грядой. Шелудивые дома, казалось, не стояли, а сидели на черной земле, нахохлившись. Редко-редко мелькали пятистенники железными цветными крышами.
Показав на них кнутом, Немцов сквозь зубы, как бы для себя, произнес:
— Лесохозяева пыжатся. У нас мужики здесь почти не пашут. Все на лесопромышленников робят. Теперь вот помещик Кислов все леса вокруг скупил, всех в кулак зажал. Вицу в лесу у него срежешь — запорет… Не зря Удавом прозвали.
Иван с особым вниманием посмотрел на Немцова.
У одного пятистенника Семен остановил лошадь.
— Вот и здешний хозяин на лесе нажился… Савватий Новоселов. Дела́ имел в Тюмени, в Омске, в Верхотурье. Умер недавно. Здесь тебе квартиру школа сняла…
