На лице майора Шпина, коренного жителя Мирема, отразилось удивление вкупе с недоверием. Однако озвучивать собственные сомнения спецпредставитель не стал.
— Ладно, в чужой монастырь со своим уставом не входят, — примирительно произнёс майор Шпин. — Разрешите ещё вопрос: почему вы не обижаетесь, когда кто-то называет Ларану 5 Ямой?
— Э-э-э… Не понял? — протянул Сван.
— Ну-у-у… Видите ли, — майор Шпин замялся, — жители Дайзен 2 крайне не любят, когда кто-нибудь в их присутствии называет их планету Свалкой.
— А-а-а… Вот вы о чём, — Сван расслабленно рассмеялся. — За всех говорить не буду, но я лично не вижу в Яме ничего обидного. Как ни крути, сколько цветочков не рисуй на стенах, а Ларана 5 была, есть и будет выгребной ямой для Акатуны. Планету можно назвать хоть Фиалкой, хоть Незабудкой, только она не перестанет быть выгребной ямой.
На лице спецпредставителя отразилось озабоченность. Поверил он в объяснение или нет — бог его знает. В менталитете между жителями благодатной метрополии и окраинных миров пропасть. Как говорится, сытый голодного не поймёт.
— Если у вас нет больше вопросов, то я пойду, — Сван поднялся из-за стола.
— Да, да, конечно, — майор Шпин тряхнул головой, словно очнулся от сна. — Жду вас завтра со списком. И палача штатного не забудьте найти. Это очень важно.
В коридоре Управления Сван остановился и оглянулся на закрытую дверь начальника полиции. Душа поёт от радости — получилось! Прокатило! Жгучий интерес подогревает любопытство. Все, кого сослали в Яму с прекрасной Акатуны, часто и весьма эмоционально любят описывать радость от зелёной травки под ногами и бездонного неба над головой. Особенно, Сван криво усмехнулся, если в рассказчика влить хотя бы полстакана водки.
Оставленная без каких-либо надежд на возвращение родина — самая любимая и самая слезливая тема для разговоров в барах эмигрантов третьей категории. Даже женские прелести не пользуются и половиной такой популярности. Из-за нехватки этой самой травы и этого самого неба не выдерживают и спиваются многие присланные чиновники. Чего уж говорить о заключённых.
Наверно, что-то в этом есть, Сван вновь зашагал по коридору Управления полиции. Никогда не думал об этом. Не думал, пока не подвернулась возможность лично выяснить. А то чувство нереальности, абсурда происходящего, нет, нет, да и вынырнет из-за угла или вдруг наступит на пятки. Видимо, оно окончательно пройдёт лишь тогда, когда он лично, своими собственными ногами, пройдёт по зелёной траве благодатного Мирема.
