На лице Кит сменился целый калейдоскоп эмоций, от растерянности до гнева, пока верх не взяло нечто напоминающее отчаяние. Вода, стекая с кончиков волос, падала, словно слезы, на хрупкие плечи, а голос стал совсем тоненьким.
– Ты вправду собираешься это сделать?
– Найти для тебя другого опекуна? Разумеется. Ты должна быть счастлива, что больше не придется иметь дело со мной.
Она с такой силой сжала край полотенца, что костяшки пальцев побелели.
– Я не про это. Ты в самом деле продашь «Райзен глори»?
Ее страдание было почти физически ощутимым, и Кейн поморщился, как от удара, но устоял. Он вовсе не намеревался обременять себя разоренной плантацией, но разве она поймет?!
– Я не собираюсь оставлять деньги себе, Кит. Все пойдет в твой трастовый фонд.
– Плевать мне на деньги! Ты не можешь продать «Райзен глори»!
– Придется. Когда-нибудь тебе все станет ясно.
Глаза Кит потемнели, как штормовое море.
– Что же я наделала? Нужно было сразу разнести тебе голову – меньше осталось бы забот!
Вся ее маленькая, закутанная в полотенце фигурка выражала странное достоинство. Прошествовав мимо, она громко хлопнула дверью спальни.
– Вы хотите сказать, что во всей проклятой округе нет человека, который согласился бы опекать мисс Уэстон? Даже если я оплачу все расходы? – взорвался Кейн, пристально глядя на преподобного Роулинса Эймса Когделла из Радерфорда, Южная Каролина.
Тот, в свою очередь, внимательно изучал гостя.
– Это вполне естественно, мистер Кейн. Все мы знали Катарину Луизу куда дольше, чем вы.
Роулинс Когделл молил Бога простить его за удовольствие, которое он испытывал от разговора с этим янки. Герой Мишинери-Ридж, фу-ты ну-ты! Подумаешь! До чего же противно принимать у себя в доме этого человека! Но что поделаешь? Время такое. Куда ни обернись, всюду синие мундиры, и даже служителю Божьему приходилось осторожничать, чтобы не оскорбить власти.
В дверях появилась жена священника Мэри с подносом, на котором красовались четыре крошечных сандвича, намазанных прозрачным слоем клубничного варенья.
– Я не помешала?
– Нет-нет. Входи, дорогая. Мистер Кейн, моя супруга принесла вам редкостное угощение. Она славится своим клубничным вареньем.
Варенье доставалось со дна последней банки, которую Мэри запасла два года назад, когда еще был сахар, а хлеб отрезали от каравая, которого должно было хватить на всю неделю. Все же Роулинс был доволен, что она накормит гостя. Он лучше будет голодать, чем даст понять этому человеку, как они бедны.
