В это время в кабинет вошел оперативный сотрудник.
— Разрешите доложить?
Шаренко недовольно поморщился: он внимательно следил за ходом мыслей полковника, а тут прерывают на самом интересном месте.
— Да, пожалуйста, — разрешил он.
— Я на минутку, — смутился вошедший. — Хотел доложить, что Вознюк с девушкой еще находится на месте, и спросить о дальнейших распоряжениях.
— Наблюдать! — коротко ответил Шаренко. — Как только снимутся, дать знать. Свободны!
Сотрудник вышел, и Батов продолжал:
— Стало быть, Озеровым прикрывался другой агент, рассчитывавший проскочить безнаказанно. В противном случае, если моя версия ошибочна, игра потеряла бы всякий смысл. Вы согласны с этим?
— Резонно.
Батов взял со стола стакан до половины наполненный остывшим чаем, отхлебнул глоток.
— Такое предположение перешло в уверенность после допроса Вознюка, который так усердно помогал нам разоблачать Озерова. У неопытного человека может возникнуть вопрос: причем же здесь Озеров? Именно такие сомнения возникли у товарища Дорошенко. — Батов улыбнулся и лукаво посмотрел на смутившегося майора. — Не смущайтесь. На вашем месте и другой бы впал в ту же ошибку. Ведь на этом и был построен расчет вражеской разведки. Теперь я окончательно убежден, что Вознюк — серьезный агент, и ему поручено задание, рассчитанное на длительное время. Его хозяевам нужно, чтобы он жил открыто, имел постоянную работу и был вне всяких подозрений. Только в этих интересах Озеров был отдан нам. Следовательно, Озеровым пожертвовали умышленно.
Батов глубоко вздохнул и спросил, обращаясь к своим слушателям:
— Не надоел я вам своими рассуждениями?
Шаренко ответил за всех:
— Продолжайте, пожалуйста. Все очень интересно.
Батов отхлебнул еще, глоток чаю, закурил папиросу.
— Вознюк за полтора года работы в Рем-стройконторе среди сослуживцев приобрел репутацию добросовестного человека. Только сейчас, полагая, что время выдержано и опасность миновала, он стал налаживать связи. Поэтому он без конца мотается по районам, даже когда в командировки должны ехать его товарищи. Поэтому-то появился в Старгороде Лютый. Я думаю, раз Лютый — закоренелый националист — явился к Вознюку первой ласточкой, то, по всей вероятности, Вознюк заслан к нам не без посредничества закордонного центра ОУН. — Батов сделал паузу, словно выжидал, согласится ли с ним Шаренко, но тот молчал.
Начальник управления был хорошо осведомлен, что националисты всех мастей, или, как они себя именуют, «новая эмиграция», давно выродились в обыкновенных шпионов и служат своим хозяевам, будь то американцы, англичане или турки. Сейчас важно выяснить, не кем заслан Вознюк, а зачем. Это особенно важно, если принять во внимание, что Лютый живет у самой границы.
