Вознюк кривил душой: никогда раньше он о Полийчуке не слышал. Но за долгие годы скитаний среди эмигрантских отбросов он научился не «переигрывать». Со слов шефа, который никому полностью не доверял и всегда изощрялся в искусстве конспирации, ему было известно, что через полтора года, после перехода в Советский Союз и полной легализации, к нему должен явиться кто-то из жителей Старгородской области и доставить радиостанцию. В дальнейшем человек этот будет участвовать в организации переправы через границу. Больше шеф не распространялся.
Он не собирался ставить под удар двух агентов сразу.
— Начнем с этого! — Вознюк ткнул носком ботинка в чемодан Полийчука.
Полийчук торопливо открыл чемодан и передал Вознюку ученическую тетрадку. Не глядя, тот сунул ее в карман.
Оба посмотрели друг на друга, один — в ожидании, второй — удивленно.
Тогда Полийчук раскрыл чемодан настежь, но кроме полотенца да разной снеди в нем ничего больше не было.
Вознюк, как обезумевший, ринулся к Полийчуку:
— Где радиостанция?
Полийчук в испуге отскочил к стене:
— Тише, хозяин, тише. Нас могут услышать. Зараз я все расскажу…
О том, как провалилась ходка Горлориза, Вознюк слушал невнимательно. Страх туманил рассудок. Дрожащей рукой Вознюк провел по шее, точно срывал уже захлестнувшую ее веревку, и судорожно глотнул воздух… Как быть теперь? Шеф не получит радиограммы и сочтет, что Вознюк провалился… Что делать? Там ждут, что скоро он сообщит место переправы через границу первого курьера, а радиостанции нет!
Невольно вспомнилось прошлое… Харьков. 1941 год. Бои идут на окраинах города. Черный дым пожаров низко стелется над руинами домов. Толпы людей, покидающих родной город. Автомобили, повозки, ручные тележки, детские коляски… Кровь и груды щебня, обрывки проводов. Гул близкой канонады… Потом мертвая, пугающая тишина. Гитлеровцы в Харькове. Город притих, но не покорился…
Здание, занимаемое гестапо. Зловещие часовые в черных мундирах. За столом следователь, тоже в черном расстегнутом мундире.
Следователь наигранно весел. Он коверкает русскую речь. Холеное лицо, полный рот золотых зубов. На письменном столе, рядом с мраморным чернильным прибором, нагайка, сплетенная из тонких красных ремешков, с небольшим свинцовым шариком на конце… Следователь достает плеть. Голубые глаза следят за Андреем Вознюком. Ласково улыбаясь, следователь вкрадчиво говорит:
— Значит, ви соглашайт? Не соглашайт — будем вас немножко пиф-паф… Расстреляйт! — заканчивает он грозно и хлещет нагайкой по столу. Удар как выстрел.
