–
Она говорила, что не будет «оживлять» их своей игрой, – напомнил жене и дочери папа, голос которого сделался вдруг каким-то глухим. – А я потом, после того, как выбрался на лестницу через их квартиру, сказал, что пальмочка им всё равно уже не нужна.
–
Да мы помним! – в мамином голосе появились нотки нетерпения. – Что с ними?
Мама спрашивала, хотя, каким будет ответ на этот вопрос, она уже поняла и так. Как поняла это и Оксана. Это было, в общем-то, понятно им ещё тогда, сразу после тех бабкиных слов, о которых папа только что напомнил. В них всё ещё жила какая-то слабая надежда услышать, что с их соседями всё хорошо. Что все они живы.
–
Говори, па! – Оксана сидела как на пружинках.
От предчувствия того, что папа сейчас скажет, вся кожа на её теле сделалась будто гусиной. Она попробовала эти предчувствия гнать из своего сознания прочь, да только тут же прозвучавшие папины слова все эти её попытки начисто смели.
–
В общем… Они мертвы, – ещё более глухим голосом проговорил папа в ответ.
–
Все?! – в ужасе воскликнула мама, призрачная надежда которой оказалась разрушена.
Оксана с таким же ужасом смотрела на родителей и не говорила ни слова. Она просто не могла ничего сказать. То, что творилось в тот миг у неё на душе, было не передать никакими словами. В те мгновенья ей хотелось выть. Дочь соседей Наташа была всего на пару лет младше неё, они дружили и частенько бегали друг к другу по каким-то своим девичьим делам…
–
Все, – папа понуро опустил голову. – Они все лежали на полу без малейшего признака жизни. Я потому и задержался немного, что осмотрел каждого из них. Пульса ни у кого не было.
–
Какой кошмар! – прошептала побледневшая, как стена, Оксанина мама.
–
Такие дела, – папа угрюмо ковырнул вилкой остатки яичницы на своей тарелке.
Аппетит пропал. Как, в общем-то, он моментально пропал и у Оксаны, и у мамы.
–
Надо было вам не рассказывать, – горько усмехнулся папа. – А то вон и есть перестали.
–
А что ж ты в полиции об этом не рассказал? – мама и сама не понимала, зачем это спрашивала.
Папа пожал плечами и неуверенно проговорил:
–
Сначала забыл. После такой нервотрёпки как-то вылетело из головы. Потом думал тому оперу рассказать, что вчера с нами работал. Раз уж его вызвали. Этот, дежурный, мне показалось, не особо-то и вникал.
Замолчав, папа устало и отчаянно махнул рукой. Никто больше ничего говорить ему не стал. Вместо этого мама и Оксана молча встали и, всё так же не раздеваясь, пошли в гостиную. Со вздохом поднявшись, папа направился следом.
