Впервые во Франции должность профессора университета отдается женщине — Мари Кюри. Это место ранее занимал муж Мари — Пьер Кюри, трагически погибший в апреле 1906 г. Случилось это так. Пьер Кюри в задумчивости переходил улицу Дофины с оживленным движением и внезапно натолкнулся на лошадь грузового военного фургона (фуры). Пьер попытался повиснуть на груди у лошади, но она встала на дыбы, и он упал под ее копыта. Копыта лошади не задели Пьера, но заднее колесо тяжелой фуры наехало ему на голову. Смерть наступила мгновенно.
Мари потеряла не только горячо любимого мужа, но и преданного друга и коллегу. Супруги Кюри думали обо всем одинаково и даже в мелочах жизни действовали в согласии. Без ведома Мари Пьер ни дома, ни на работе ничего не предпринимал. От него часто слышали: «Не знаю… Мари еще не вернулась, а не спросив Мари, я ничего не могу сказать Вам».
После смерти Пьера в семье Мари остались семидесятилетний отец Пьера и две дочери. Несмотря на преклонный возраст, отец Пьера сумел сохранить в семье спокойствие и обычный образ жизни и помог Мари вернуть работоспособность.
Неведомые лучи
Для выделения полония и радия (см. 1.57; 7.54) из радиоактивных руд супругам Кюри предоставили заброшенный сарай со стеклянной крышей, протекающей во время дождя. Этот сарай когда-то использовался как морг. Летом из-за стеклянной крыши в сарае было жарко, а зимой холодно даже при раскаленной железной печке.
Мари Кюри запишет в 1902 г.: «… В этом дрянном старом сарае протекли лучшие и счастливейшие годы нашей жизни, всецело посвященные работе. Нередко я готовила какую-нибудь пищу тут же, чтобы не прерывать ход особо важной операции». В этом сарае Мари и Пьер работали с 1898 по 1902 г. Мари занималась химическими операциями по извлечению полония и радия, а Пьер изучал физические свойства солей радиоактивных элементов. Они не думали об облучении и не подозревали о лучевой болезни (758; 7.60). Радиоактивная пыль носилась в их сарае, они спокойно брали в руки сильно радиоактивные соли радия и полония. Когда через 55 лет после смерти Пьера Кюри поднесли к счетчику радиоактивности листок из его блокнота, то прибор зашкалило — настолько сильным было излучение много лет пролежавшего без движения бумажного листка.
Мари потом вспомнит: «Мне приходилось обрабатывать в день до двадцати килограммов первичного материала, и в результате весь сарай был заставлен большими химическими сосудами с осадками». В 1902 г. Мари, наконец, получила 100 мг чистого радия, переработав более тонны радиоактивного сырья.
