— А мне-то какой сон снился, — вернул внимание к себе не думающий сдаваться Волонихин. — Сплю среди чего-то воздушно-легкого, рядом скрипка играет. Запах кофе опять же. Все, думаю, в раю. Открываю глаза, вижу Работяжева и понимаю, как глубоко прокололся: не может быть Юры в раю. Значит, это я в Чечне.
— И п-правильно понял, — не обиделся сапер. — Спать б-будешь в раю.
Подергались, разминаясь и согреваясь. Зарембы даже почистил зубы: разжевал маленькую веточку, посыпал ее солью и с натужным удовольствием освежил рот. Куда там «Блендомексам», «Диролам» с кселитом и щеткам с нестандартной поворачивающейся головкой из телевизионных роликов! Заремба на войне — лучший рекламный ролик года.
Марина к радости спецназовцев разрешила каждому отпить по полглотка из свалившегося с неба стаканчика. Не досталось, как водится, самому Семену, но он купался в счастье из-за того, что сумел угодить девушке.
Логово разворошили, остатки пищи прикопали — не было здесь никого. Нет никого в тылах Ичкерии, пусть до поры до времени успокоится и упьется своим снобизмом. Все равно придет час, когда и хвост подожмется. и коготки обломаются. Комар слону тоже ничего не может сделать, а вот ежели сам попадет под гнев великана — ни мокрого места, ни пыли, ни воспоминаний. Вообще-то счастье всех маленьких и злющих в том, что исполины толстокожи и добры по своей сути…
— Попрыгали, — традиционно заставил подчиненных подполковник, когда все собрались и приготовились к возврату в семнадцатый квадрат.
Кое-что подтянули, перепроверили — и вот теперь в самом деле в путь. Оружие на изготовку. Охота пошла…
А птицы свиристели так, будто не существовало никаких артобстрелов, воя авианалетов, взрывов и стрельбы. Солнце незащищенно — без бронежилета, каски и маски-чулка — развалилось в поднебесье, совершенно не боясь, что в такую-то мишень самый плохонький солдат и то не промахнется, всадит пулю из любого положения точнехонько в лоб.
И лес, неженка, все никак не мог окончательно сбросить с себя дремоту. Как и Волонихин, видимо, не веря в то, что просыпается не в раю.
Заремба ткнул пальцами в разные стороны, рассредоточивая отряд на видимое расстояние. Подозвал к себе Марину, которая могла пригодиться в первую очередь со своим знанием языка. Вениамин Витальевич все же не зря хлеб свой жует: как бы то ни было, а группу подобрал не с бухты-барахты, каждый получается при деле.
Как и вчера, сначала учуяли дым костра, а затем стали различать и негромкие голоса часовых. Марина остановилась, вслушалась:
