Таня с легкой, едва уловимой досадой сказала:
— Ты так спрашиваешь, как будто всегда и на все можно дать определенный ответ — да или нет.
— Ну, на это-то можно, — настаивал на своем Василий. — Смогла бы?
— Нет, наверно, — тихо ответила Таня, помолчав.
Такой ответ не мог быть неожиданным для Василия, но все же у него неприятно кольнуло где-то под сердцем.
— Это почему же? — стараясь быть спокойным, спросил он. — Давай, выкладывай, крой правду-матку.
— А ты сам-то… разве иначе думаешь?
— Ну, как я думаю — это дело десятое. Говори, как ты думаешь.
— А много ли у нас общего-то, Вася? — каким-то мягким, просительным тоном сказала Таня. — Что в постели хорошо нам было — и только?
— Вон как… — протянул Василий. — Ну, спасибо хоть и на этом.
— Сам просишь правду сказать — и тут же обижаешься.
— Да не обижаюсь я, говори дальше.
И Таня, поправив прическу, решительно заговорила:
— Скажу, Вася, может, хоть чуть-чуть и на пользу тебе это будет… Дело не в том, что у меня высшее образование, а ты и десятилетки не окончил. То есть не только в этом, — поправилась она. — Тогда — я уже говорила — мне было очень интересно с тобой, но ведь только потому, что я не имела никакого представления о той жизни, которой живешь. А потом? Знаешь, Вася, иногда мне просто обидно было, что ты — такой большой, сильный человек, а растрачиваешь себя на пустяки, живешь, как мотылек…
— Как мотылек? — неприятно удивился Василий. — Это как же понять?
— Да-да, именно как мотылек, — живешь только сегодняшним днем. Ты же сам не знаешь, что с тобой завтра будет, чего ты хочешь. И что хуже всего — тебе ведь самому нравится такая жизнь. Ну скажи, для чего ты кочуешь с места на место?
— А сиднем сидеть — лучше?
Таня вздохнула.
— Да не в том дело.
— А в чем? — не понимал Василий.
— А в том, что у тебя нет ничего прочного, постоянного, нет никого и ничего… ради чего должен жить человек. Ну скажи по совести — есть хоть кто-нибудь, хоть один человек, которому ты по-настоящему нужен, кому бы ты помог в трудную минуту?
— Есть, — не сразу сказал Василий. — Кешка Сенюков, я рассказывал тебе о нем.
— Это которому ты жизнь спас?
— Да.
— Не о том я, Вася. Я и не сомневаюсь, что ты любому встречному готов помочь, чем только сможешь. Да ведь тут же и забудешь об этом. Ну, скажи, где сейчас этот Кешка?
— Не знаю.
— Вот видишь…
— Что видишь? Не пойму я тебя, Татьяна. Сама же говорила тогда, что тоже хотела бы поездить, повидать разные места, — а сейчас этим самым укоряешь.
