— Хорошо, хорошо, Макар Макарыч, я не сержусь…
Но, видно, она была очень взволнована, потому что замолчала, сжав губы, и снова принялась усердно набивать папиросы.
Макар Макарыч тоже замолчал, встревоженно и грустно поглядывая на нее. Помолчав, он поднялся и посмотрел на часы.
— Мне пора, — сказал он. — До свиданья, Манечка.
— Посидите еще, Макар Макарыч.
— Не могу, — сказал он. — Мне приказано быть на катере в девятнадцать-ноль-ноль.
И пошел к крыльцу.
— Постойте! — крикнула Маня. — Вы опять оставили у меня кулек.
Действительно, кулек, который он принес с собой, лежал на столе. Макар Макарыч остановился.
— Какой кулек? — спросил он и посмотрел на кулек так, как будто видел его в первый раз — Ах, этот… Это не мой. Это ваш… Команда катера велела передать вам… Там пустяки: крупа, сахар…
— Но я сыта, Макар Макарыч! У меня еще все от прошлого раза осталось.
— Ничего, ничего… Ваш папа немного задержался, и мы решили… До свиданья!
Он быстро сбежал в сад и, не оборачиваясь, зашагал к калитке.
— Куда вы? Постойте! — крикнула Маня и вдруг побежала за ним.
Но Макар Макарыч не остановился.
— Да постойте же! Я хотела спросить… Я не про кулек…
Услышав, что она хочет спросить не про кулек, Макар Макарыч обернулся и подождал ее.
— Я давно хотела вас спросить… — сказала она неуверенно. — Корольков верит?
— Лейтенант Корольков? — переспросил Макар Макарыч.
Услышав, что они говорят про Королькова, Катя чуть не выскочила из кустов. Вот так штука! Значит, они знают Королькова! И этот Корольков — лейтенант!
— Ну да, — сказала Маня, — я давно хотела вас спросить: Корольков верит, что мой папа вернется?
— Верит, конечно, — сказал Макар Макарыч, но в голосе его не было настоящей твердости.
— Верит, но еще меньше, чем вы? — спросила Маня.
— Меньше, чем я, — сказал Макар Макарыч.
Они долго молчали.
— Мне пора, — сказал наконец Макар Макарыч. — Лейтенант Корольков велел мне быть на молу в девятнадцать-ноль-ноль. Он сейчас командует нашим катером… Временно… Пока нет вашего папы…
Маня улыбнулась ему, запирая за ним калитку. Но когда широкие плечи его исчезли за оградой, она вдруг закрыла лицо руками. Она стояла спиной к Кате и беззвучно вздрагивала. Катя вскочила и, прыгая через грядки с цветами, побежала к ней.
— Девочка! Послушай, девочка! — сказала Катя.
Но Маня не обернулась.
Катя осторожно обошла ее кругом, пытаясь заглянуть ей в лицо. Маня плакала, закрыв руками лицо. Слезы текли сквозь пальцы.
— Чего же ты плачешь? — сказала Катя, пытаясь оторвать руки от ее лица. — Нет, ты мне скажи: отчего ты плачешь? Если ты мне не скажешь, я… я… я… сама заплачу!
