— Она не сволочь, — жестко сказал Сергей. — Пожалуйста, выбирай выражения, дорогая. И вообще, пора бы прекратить этот концерт по заявкам. Остановись.
Но Ларису уже трудно было остановить. Все, что накипело в душе за полгода совместной жизни, выплеснула она наружу.
— Она сволочь, шлюха трамвайная, лимитчица, сука! И ты напрасно думаешь о ней — ее нет здесь, нет, нет! И никогда не будет, понял?!
— Тебе от этого спокойней стало? Тогда прекращай истерику.
— Это не истерика!
— Тогда прекращай не истерику.
— Чтоб она сдохла, подлая тварь! — Лариса закрыла лицо руками и с рыданием бросилась на диван, где сидела ее соперница.
Сергей, наморщив лоб и сунув руки в карманы куртки, стоял посередине комнаты, лениво поглядывая на плачущую жену. Ни злости, ни жалости не было в его глазах.
В дверь заглянул встревоженный Катунин.
— Что случилось? Почему Лариса плачет?
— Ничего страшного, — сказал Сергей. Достал сигарету, закурил и, видя, что хозяин не уходит, добавил: — Женское недомогание, знаешь, это бывает.
— Знаю, — поспешно кивнул полковник.
— И в этот период они обостренно воспринимают всякие мелочи, капризничают. А еще она выпила сегодня много, вот и расстроилась из-за пустяка.
— А мне показалось, она ничего не пила, машину собиралась вести, — удивленно сказал Катунин.
— Ты просто не видел, а я-то ее хорошо знаю. Такие вот дела, — подвел Сергей итог разговору. — Не женись, полковник, на генеральских дочках, вон они какие. Шучу. Ты извини, Вадим, покидаем мы тебя. Я бы еще остался, но ты же и сам видишь: труба зовет. — Он помолчал и добавил: — Иерихонская.
— Тебе помочь довести ее до машины?
— Нет, спасибо, Вадим. Еще раз извини, что так получилось. — Когда полковник ушел, Сергей подошел к Ларисе, похлопал ее по плечу. — Вставай, дорогая. Случилось то, о чем ты весь вечер мечтала: мы едем домой.
— Сережа! — Лариса вскочила, судорожно обняла мужа, чуть с ног его не свалила. — Ну почему ты таким нехорошим бываешь? Что я тебе плохого сделала?
— Только хорошее, только хорошее. Просто пить меньше надо, тогда и не будет чертовщина мерещиться, — сказал пьяный Сергей совершенно трезвой Ларисе, подталкивая ее к двери.
Утро казалось таким отвратительным, что не хотелось открывать глаза. Сергей и не открывал их, лежал, притворяясь спящим, и понемногу вспоминал события вчерашней… нет, уже сегодняшней ночи. Он пил, танцевал с симпатичной черноглазой девушкой, Марина ее, кажется, зовут. Потом играл в преферанс, потом снова танцевал с Мариной, не только танцевал, было там и еще что-то… Было, было. На этом приятные воспоминания заканчивались. Пришла Лариса и устроила скандал, настоящую истерику закатила. И конечно же, вспомнила Наташу, как всегда, принялась поливать ее грязью… Отвратительная сцена.
