Наверное, превращение не имеющей ни отца ни матери Снегурочки в живую девочку Настеньку, которая умеет плакать горячими солеными слезами, тоже надо отнести к своеобразной форме превращения Золушки – сироты в принцессу. У Снегурочки в сказке Вениамина Каверина «Легкие шаги» (1962) нет мачехи и злых сестер. Зато принц налицо, только зовут его Петька и у него четыре неисправленных двойки, но, когда Настенька хлопает ресницами, у Петьки с размаху ухает сердце. И отец для Настеньки находится – Пекарь, знающий, что ничего нет важнее хорошо выпеченного хлеба. Еще один такой принц, на этот раз по имени Митя, герой подзабытой и недавно переизданной «Сказки среди бела дня» (1959) Виктора Витковича и Григория Ягдфельда, тоже лепит себе принцессу из снега. Леля превращается из маленькой снежной бабы с игрушечными часиками вместо сердца в девочку, которая в конце концов волшебным образом улетает на самолете в хрустальный дворец, то есть все – таки оказывается принцессой.
Глава 16
Постсоветское сиротство
Мне хорошо – я сирота.
Шолом – Алейхем. Мальчик Мотл
Последние два десятилетия российской действительности породили и новую реальность, и новую литературу. Произошедшие во время перестройки перемены – политические и особенно экономические – принесли детям немало трудностей, прежде всего тем, кого вихрь перемен выбросил на улицу. Современные детские авторы довольно быстро подобрались к этой теме. Две известные писательницы, пишущие для подростков, Дина Сабитова и Екатерина Мурашова, то и дело обращаются к теме сиротства[214].
Дина Сабитова пишет о ситуациях, в которых сироты попадают в хороший детский дом или находят новых родителей и опекунов, и мы поговорим о ее произведениях несколько позже. У Екатерины Мурашовой полусироты живут дома в неполной семье в нечеловеческих условиях, сироты остаются на улице безо всякой помощи взрослых. В более поздних произведениях Мурашова использует жанр магического реализма, позволяющего находить чудесное решение возникающих у детей проблем, но в ранней, написанной еще в 1991 году повести Мурашовой «Обратно он не придет!»[215] действие происходит в рамках одной реальности, и чуда не происходит. Эта история о двух детях, фактически сиротах при живых родителях: Васька – «лишенец», его мать лишили родительских прав, а Жека – «отказной», от него мать отказалась, когда ему и двух лет не было. Мальчишки бродяжничают; Васька, старший, кормит маленького Жеку, заботится о нем как о родном брате.
