— Может, он боится катера?
Натили сняла яркий сарафан, скользнула за борт. Франсуа, подумав, сбросил мундир и поплыл за ней. Отплыв около двадцати метров от катера, девушка повторила вызов.
Громада Ифалиука поднялась со дна через две минуты, подняла на себе людей. Франсуа впервые ощутил кожей ног и рук тело «бога лагуны». Оно не было ни шероховатым, ни скользким, ни теплым, ни холодным, оно было твердым. И еще оно рождало ощущение нездешности, чужеродности, непривычности, прикосновения к нечеловеческим тайнам бытия.
Унимая дрожь в коленях, Толендаль двинулся по бугристо-волнистому телу по щиколотку в воде туда, где располагалась «голова» Ифалиука, его лобное вздутие с рогами и глазами. Встретив взгляд существа, он вздрогнул и остановился за спиной замершей Натили.
Девушка присела на корточки и ласково погладила чудовищное животное «по лбу», заговорила с ним на меланезийском языке. Ифалиук молча смотрел на нее, изредка пошевеливая плавниками, словно понимая, о чем идет речь, хотя вряд ли он имел уши, подобные человеческим.
Девушка выпрямилась.
— Что ты ему сказала? — тихо спросил Толендаль.
— Предупредила, что его хотят убить… если он не уйдет отсюда.
— Ты уверена, что он… услышал?
— Он все понимает, а я понимаю его. И он отсюда не уйдет. Не знаю, почему, но он привязан к этому конкретному месту.
— К этой яме, что ли?
— К острову.
Франсуа скептически покачал головой, отвернулся, не выдерживая странного вопрошающего и отстраненного взгляда исполина. Ему тоже начали мерещиться какие-то полупрозрачные картины, и лейтенант поспешил отогнать их прочь.
— Спроси у него… зачем ему радиоактивные материалы? Что он делает с ураном, плутонием, вообще с радиацией?
— В нашем языке нет таких слов, но я попробую. — Натили снова заговорила с «богом лагуны» на языке эроманга.
Толендаль обвел глазами сверкающую гладь лагуны, кольцо рифа с пальмами, безоблачное мирное небо с раскаленным диском солнца, и на мгновение ему показалось, что все это нереально, понарошку, как декорации спектакля. Потом твердь под ногами шевельнулась и впечатление исчезло. Ифалиук был осязаем и массивен, как сам атолл.
Натили выпрямилась.
— Не знаю, что сказать. Мне показалось…
— Что все это сон? Бред?
— Почему? — Она удивленно оглянулась на друга. — Если я его правильно поняла, он каким-то образом впитывает радиацию…
— Питается или впитывает? Это две разные вещи. Дозиметры молчат, его тело совершенно нерадиоактивно.
— Ну, он ведь не говорит, как люди… Я просто чувствую… — Натили сбилась и рассердилась. — Может быть, и питается.
