Но Отказник учиться как раз-то и не желал. Вскоре он вновь появился:
– Бьют нас по-прежнему. И воруют. Да вы и сами вчера…
До самого потолка подскочил директор, испугавшись того, что мальчишка мог увидеть вчера. И не сдержал благородного гнева:
– Ах, сукин ты сын! В карцере тебя сгною. Запорю так, что родная мать не узнает… если хоть слово…
– Правда жжет вам глаза, – вот что заявил в ответ крохотуля.
Стиснув зубы, с тех пор он во всем доходил до конца. Он и своего благодетеля-братца, благодаря кулакам которого оставался еще цел и невредим, обвинил в жестокости. – Ты тоже есть зло! – объявил бесстрашно Строителю. – Раз, как и они, живешь за счет силы и страха!
На всяких собраниях ерзал он в первых рядах и не стеснялся вслух кричать о том, что видел. Он все подмечал и умудрился совершить то, чего ни до него, ни после не смог сделать никакой, даже самый распоследний школяр, – разжег к себе со стороны взрослых настоящую ненависть! Никогда он не улыбался, никогда не смеялся – с закушенной губой и горящим взором лез везде и повсюду.
Когда к весне побежал слух о комиссии, директор собрал у себя настоящий совет: решали, что делать с маленьким негодяем.
Отказник, каким-то образом узнав о проверке, весь воспылал! И когда комиссия заглянула в его спальню, уже приготовил настоящую речь. С удивлением воззрились проверяющие на взъерошенного воробья.
– Вам все врут! Я все расскажу! Я вас там поведу, где не водили! – обещал им Отказник, но инспектора, посмеявшись над крохотным чудаком, все же ему отказали:
– Учись лучше во имя Советской Родины!
– Дрова-то наши воруют! – в отчаянии бросил им в спины Отказник, но инспектора уже спешили к столовой, где был им распахнут богатейший по тем временам стол. Директор, заранее предупредивший начальство о забавном оригинале, всех накормив и выпроводив, заглянул-таки к поверженному правдолюбцу:
– Теперь у меня держись!
Карцер стал вторым домом Безумцева сына.
Всех братьев бесповоротно обскакал Степан. Директор мгновенно выделил проходимца из общего унылого и серого строя, и уже вскоре уверенно распоряжался Степан мытьем полов на этаже и покрикивал на подчиненных. Добавляли ему уверенности надежные кулаки Строителя, но гнездился в честолюбивом сынке Марии и собственный гонор!
Он, не успев приехать, уже зашагал от Старосты спальни к Коридорному, мечтая добраться ко второму году проживания до чина Старосты этажа. Братья к такой карьере относились рассеянно: Книжник не показывался из подвальчика (всей душой, всем сердцем он уже был далеко), Строитель завалил чурбачками всю спальню и, раздобыв столярного клея и инструмент, смастерил, ко всеобщему восхищению, невиданную башню.
