– Теофраст Дордо ещё никому не позволял бить себя веслом!
Не унимался толстяк, размахивая руками перед носом опешившего фламандца. Неизвестно чем бы всё закончилось, не подоспей Буаробер.
– Ну, хватит Тео, успокойся. Не стоит так кричать. Не знаю, что здесь произошло, но уверен, твой гнев необоснован. Сей милый господин, столь любезно согласившийся на наше предложение, лишь по причине нелепой случайности мог доставить тебе неудобства.
– Неудобства…
Недовольно пробормотал слуга, потирая пострадавшую спину. Французы огляделись. Клочки пушистого тумана зависли над гладью воды и сереющей набережной, обволакивая нижние этажи выстроившихся вдоль канала домов. Город спал, сомкнув ставни, словно укрыв за тяжелыми деревянными ресницами, окна-глазницы.
– Тишина.
С привкусом романтизма прошептал приор, взирая по сторонам.
– Скажите, любезнейший, не знаете ли вы дома, где проживает мэтр Рууд Ванбрёкелен, что не так давно переехал в Брюгге вместе с женой и двумя дочерьми? По моим сведениям его жилище находится на берегу канала, неподалеку от церкви Богоматери.
Старик задумался, прежде чем ответить хозяину, с опаской поглядывая на раздосадованного толстяка.
– А как выглядит этот дом?
Буаробер развел руками.
– Увы, мне не известно.
Он обреченно опустился на лавку, отрешенно глядя на едва заметную рябь волн.
– Хотя вот что, во дворе дома есть колодец, теплица и конюшня.
Не надеясь, что подобные уточнения могут помочь делу, приор проговорил их бессознательно, уже раздумывая над тем, как без помощи фламандца найти нужных ему людей. Оставаясь равнодушным ко всему происходящему, ровно, как и к тому, что промямлил француз, старик, был занят осмотром весла, выискивая трещины которые могли появиться вследствие встречи ветхой древесины со спиной капрала. Он не отрывая глаз от столь ценного для него орудия, безучастно произнес:
– Ежели есть конюшня, значит, могут быть и лошади.
Оживившийся Буаробер, поспешил дополнить:
– Да есть, есть лошади, пара крепких брабиносов!
– А, ну тогда знаю я этих людей. Это здоровяк Рууд, что живет с валлонкой Мартой и двумя девчонками, Камиллой и Мадлен.
Равнодушие старика привело в бешенство толстяка Дордо.
– Так тебя о них и спрашивают, старый хрыч!
Буаробер жестом унял разволновавшегося слугу, на, что старик, будто не было упрека, спокойно ответил:
– Ну, вот я и говорю, что знаю этот дом.
Почуяв приближение развязки, приор не мог сдержать радости.
– А, скажите, как нам добраться туда, ну, к дому метра Ванбрёкелена?
