Изредка в глубине сада мелькали две фигуры и снова таяли в темноте. Случайный прохожий мог принять их за призраков, но то были Ольга Яковлевна и Андрей Борисович, тихо крадущиеся среди яблонь. Они приобрели привычку двигаться бесшумно, говорить шепотом и не выходить из своей комнаты без острой необходимости. Что касается кота, он давно переселился ко Льву Марковичу.
Пару раз они все-таки попадались Клавдии Игнатьевне, и тогда она, подхватив их, как щенят, радостно волочила за собой, приговаривая «музыкальная, блин, пауза!». Клавдия оказалась пылкой любительницей романсов, и если ее исполнению и недоставало мелодичности, то душевности хватало с избытком.
– У церкви стояла карета! – голосила она. – Там пыыышная свадьба былааа!
Ирочка каждый день обходила сад, хозяйским глазом оглядывая заброшенные клумбы – они с Витей прикидывали, где будут делать площадку для второго ребенка.
– Все гости нарядно одеты! – раздавалось над рекой, и перепуганные птицы снимались с веток. – Невеста всех краше была!
* * *
Откуда начался пожар, так и не узнали. То ли Петр Иваныч не потушил окурок, подымив в беседке, то ли плохо залили угли после шашлыков, но вспыхнуло быстро и весело. Огонь живо пробежал по деревьям, попробовал на вкус поленницу и радостно вцепился в стены дома, урча и потрескивая от удовольствия.
Когда все закончилось, от домика с садом осталось только дымящееся пепелище, посреди которого торчала чудом уцелевшая стена беседки – та самая, на которой Игореша наконец-то завершил свой рисунок.
Собравшись вокруг нее, погорельцы застыли в гробовом молчании. Прошла минута, и вдруг стенка покачнулась и рухнула, подняв вверх тучу золы.
– Ы-ы! – взвыл Игореша, оплакивая погибший шедевр заборной живописи.
Его вопль послужил сигналом остальным.
– Ааа-ааа-ааа! – голосила Клава, от потрясения первый раз в жизни точно повторяя мелодию романса.
– Не уберегли! – раскачивался Витя.
– На сколько застраховали? На сколько? – повизгивала Ирочка.
– Херак – и трындец, – хрипел Петр Иваныч.
Да ведь только что! – витало в воздухе невысказанное, – ведь буквально только что сидели! пели! пили! жрали! А теперь что же? Ррраз – и исчезло! Сгорело! Пропало! Развеялось!
НЕТУ БОЛЬШЕ!
– Уж не спою, выходит, – рыдала Клавдия.
– Беседочка, и та! – утирал слезы Витя.
– Шашлычки! – горевал Игореша.
– Куда ребенка на лето? – вторила Ирочка.
Одна и та же ужасная мысль понемногу охватила всех, прошелестела ветерком, зрея глубоко в нутре осознанием полной, невероятной катастрофы.
