Больной палец Кеменя был осмотрен, потом к нему приложили плоскую щепку и забинтовали. Кроме того они оба вымылись, а капитан так до пояса. К дому — и это тоже удивило Шепелева — был подведен водопровод, да и в туалет не приходилось бегать на улицу. Расхождением с постройкой Адамового века смотрелся и нормальный унитаз, установленный в ванной комнате рядом с ванной. «Устроимся с комфортом», — отметил капитан, смывая карцерную грязь и пот побега.
Не считая редких, шутливых реплик «Жоха» ужин проходил в молчании. Женщина не решалась ни о чем расспрашивать своего знакомого при постороннем. И ее знакомый поступал так же.
«Кто она такая?» — раздумывал капитан, бросая на нее взгляд. В тонких и правильных чертах ее лица угадывалась порода. Дворянка, причем польская, если учитывать акцент? Ее лицо с суровыми складками лба, поджатые губы, вместе с зачесанными назад и скрепленными в пучок волосами и безукоризненная, прямо офицерская осанка вызывали у капитана сравнение с классной дамой, как тех принято представлять.
По тому, как она встретила своего приятеля Кеменя, по первым фразам, которыми они обменялись через порог на вполне доступном пониманию общего смысла украинском языке, стало ясно, что женщина не любовница и не родственница беглому украинцу. А раз Кемень пришел сам и привел бывшего сокамерника именно к ней, то вывод напрашивается сам собой — женщина имеет прямое отношение к антисоветскому подполью. Но кем работает легально, почему живет при университете на такой странной квартире, почему живет одна? И нельзя ли какой-нибудь из ответов на эти вопросы использовать себе на пользу? Поглядим…
Женщина сидела, убрав руки под стол. Ни на одного из своих гостей она не смотрела, протирала взглядом скатерть с вышитыми по свисающим краям петухами, обегала взглядом стены, подолгу задерживала его на окне.
— Как величать тебя, хозяйка? — спросил, насытившись и отложив ложку, «Жох». — Кого благодарить за королевские харчи? Меня вот зовут Леня, Леонид. А тебя?
— Христина, — сказала она, взглянула на «Леонида» и тут же отвела взгляд.
Вряд ли она назвала вымышленное имя. Чего скрывать имя, когда ее и так засветили с головой.
— Пойду курить, в сени, — поднялся капитан. — Дай, хозяйка, пустую банку, вон в углу тоскует.
Шепелев сидел на верхней ступеньке пятиступенчатой лесенки на краю светового пятна, достающего сюда из коридора. Он оставил друзей-подпольщиков наедине. Пусть пошепчутся. Даже необходимо, чтобы пошушукались, разрешили проблемы.
