Дом был расположен весьма удачно. Поднимаешься на холм, начинается улица и первым на улице стоит «будинок»[26] с колодцем-журавлем. Напротив жилья нет, а от следующего отделяет небольшой взлобок, густо поросший сиренью и акацией. А если что… Можно сказать, что навещают дети. Навещают внуки. Отдыхают, к ним приходят друзья. Иногда приходит много друзей.
Старший сын действительно наведывался часто. Привозил вещи на сохранение. И друзей привозил. Как сегодня.
Старика, хозяина дома, звали Ференц Дякун, и он долгое время зарабатывал себе на жизнь перепродажей краденого рыжья. В теневых кругах Лемберга[27] он пользовался уважением, давал хорошую цену, золотишко несли ему охотно.
Пять лет ему пришлось просидеть в австрийской тюрьме и два года, хоть и в той же, но уже в польской[28].
После последней отсидки Ференц завязал и на скопленные средства купил домик в Подзамче, где доживал отпущенный ему богом срок со своей старухой, с которой они уже тридцать лет вместе и друг другом довольны.
Сегодня именно в доме Ференца Дякуна принимали гостя из Владимира. Сам Ференц с женой, приготовив все для стола, отправились к себе на второй этаж, чтобы не мешать гостям и не слышать их разговоров. Они были не у дел и входить в дела не собирались. Им хватало того, что накоплено и что перепадало с хранения вещичек сына… и с таких вот застолий.
Владимирского гостя прозывали Колуном. Сейчас он налегал на горилку и домашнюю колбасу. О делах уже перетрендели, да и не много их сегодня набралось. Главное, из-за чего Колуну пришлось лично тащиться в этакую даль — снять вопросы по львовскому общаку и утрясти недоразумения на «крокодилах». Что делать, межевать делянки — забота «законников». Советизация Львова и прочих мест, называемых Западной Украиной, то есть включение этой территории в налаженную советскую жизнь, проходила на всех уровнях, в том числе и на блатном. Колуна зазвали во Львов как признанного «законника», уважаемого человека. С «крокодилами», то есть с поездами, уладили легко. На включенных в советские пути сообщения маршрутах из Львова и обратно хотели трудиться и старосоветские, и новосоветские воры, отсюда возникали неуправки, переходящие в стычки и поножовщину, что, разумеется, привлекало ненужное внимание транспортной милиции. Колун развел (и все с ним согласились) так: на маршрутах из Львова работали львовские, а на обратных — ребятки из других мест. Ну, а с общаком, на держание которого претендовали два львовских вора в законе, без второго вора было все равно не решить. А второй, Валёк, только завтра приезжал из Станислава
