Прогремел пистолетный выстрел, Петины глаза ухватили вспышку. А в руку впились бетонные крошки. «В меня!» — ужаснулся часовой.
Мама! Прогремело второй раз. А потом явственно послышался удаляющийся топот ног. «Я жив?» Все указывало на то, что жив. Кроме зуда в руке ничего ужасающего он не испытывал. Тогда он испугался того, что ему будет за брошенную винтовку и позорное бегство. Он выбрался из укрытия, побежал обратно. И облегченно выдохнул, обнаружив винтовку непохищенной.
Петр выдернул из тела того, кого он — чего уж там! — случайно поймал на штык, сорок три сантиметра окровавленной стали. Потом склонился над убитым. Гражданский мужик какой-то. И его вдруг наполнила радость, когда он стал смекать, что произошло. Это ж было нападение на часового! А он одного убил! «Отпуск получу! Да чтоб мне лопнуть получу! Однако надо пострелять для порядка».
Часовой Петр пять раз передергивал затвор и пять раз стрелял в воздух. Можно сказать, празднично салютовал, дожидаясь, пока прибежит его караул…
А человек с револьвером влетел по загодя приставленной лестнице на ограду воинской части и спрыгнул вниз. Когда он забирался по лестнице, за спиной заговорила винтовка. Ночь сотрясли выстрелы, и из-за них шофер грузовика, державший мотор включенным, сорвался с места. Поднявшись с земли, человек с револьвером увидел, как машина скрывается за углом.
Проклятье, одно к одному! Говорил же он, что шофер хиловат, может подвести. А-а, что теперь… Он оглянулся. Дьявольщина! С той стороны улицы торопливо шел человек в милицейской форме. Да, они всегда тут ходят кругами вокруг части, но мог бы он сегодня оказаться и подальше. Неудачи продолжались — легавый увидел его, припустил, придерживая фуражку и на бегу расстегивая кобуру.
Человек с револьвером пересек дорогу, нырнул в узкий, в одну телегу шириной, переулок, наткнулся на двух прохожих и попытался обогнуть с криком «В сторону, суки!», угрожающе подняв оружие.
— Тоджесть москаль! Холера! — Услышал он радостный пьяный возглас и челюсть его содрогнулась от удара. Словно кувалдой долбанули.
«Свий я чоловик, брат-поляк, виду боротьбу за национальне визволення!» — хотел закричать беглец, разжимая пальцы и выпуская револьвер на булыжники мостовой, но сознание вместе с телом стало валиться набок подрубленным деревом.
— Молодцы! — вбежал в переулок милиционер. — Задержали!
— Так ми тут, пан офицер, э-э… — развел могучие руки в стороны первый из припозднившихся гуляк и поглядел на своего собутыльника, который, судя по бессмысленному выражению лица, вообще не понимал, где они и что деется вокруг, и назавтра вряд ли что вспомнит…
