— По ночам сюда приходят единороги…
Девушка приподнялась на носочки, попыталась отыскать за кустами тропку, но не успела. Почувствовала, что падает. Падает в теплое, ласковое солнце.
А, может, они просто летели.
* * *
Арха глянула из-под ресниц и… И убедилась, что сон все еще продолжается — просто ей приснилось, что она проснулась. Иначе почему бы первым, что ведунья разглядела, стали все те же глаза густо-вишневого цвета с вертикальным зрачком. Только вот отражения лекарки из них куда-то подевались. Да и размерами очи больше не впечатляли. Немаленькие, конечно, но и не гигантские.
— Вы уже проснулись? — поинтересовался у нее владелец столь примечательных органов зрения.
— Нет, кажется, я еще сплю, — честно ответила Арха, — И снится мне, что в моей постели демон.
— Ну, строго говоря, не в постели, — протянул он, даже не пытаясь скрыть насмешки. — Вы во сне плакали. Пришлось мне вмешаться.
Ведунья медленно, слишком медленно для собственного спокойствия, начала соображать, что сон ей снится уж какой-то совсем неправильный. Очень уж сильно он начал смахивать на реальность. Потому что лекарка, собственно, не лежала, а полулежала. Или полусидела? Завернутая в одеяло… На ручках… У демона… Который заботливо так придерживал ее своими лапищами. На кошмары Арха была согласна, привыкла к ним. А вот такая кошмарная реальность ее никак не устраивала.
— А вы всех так от дурных снов спасаете? — поинтересовалась ведунья, почему то даже попытки не сделав слезть с его колен.
— Нет, не всех. Только девушек, — и снова он сделал что-то такое, от чего на его лице ни один мускул не шевельнулся, но лекарка с прежней отчетливостью поняла, что опять его веселит. — А если совсем конкретно, то такой опыт у меня первый.
— Все бывает в первый раз, — элегически протянула Арха, мысленно отметив, что у нее, кажется, появились первые признаки помешательства.
Пока, пожалуй, еще тихого.
— Дан, обед, в общем-то, готов. Но проблема в том, что на единственном столе разлегся Адин. Поэтому у нас два варианта: либо спихнуть его на пол, либо самим на нем обедать.
Ведунья отстранённо подумало, что, кажется, ее помешательство стремительно переставало быть тихим. Арифеда все в той же проклятой Тьмой гвардейской форме, только без кителя, и в любимом фартучке Архи, украшенном танцующими цыплятами, в квартире быть просто не могло. Но он был. Стоял, загораживая окно, сжимая в одной руке ложку, а в другой початую бутылку с вином. Которая, между прочим, носила отчетливые следы пыли и паутины. Это рядом с только что прооперированным пациентом!
