Вскоре нашим ежедневным маршрутом стало проходить мимо этой школы с остановкой возле неё. И в один прекрасный день мы, наконец, увидели Его. Мальчик как мальчик, ничего особенного. Сколько я ни пыталась увидеть в нём что-то особенное, выделить его среди других мальчиков, в которых никто не влюблялся, не могла, а Марта им бредила. Когда мы с ним познакомились, он совершенно разонравился мне, но ради Марты, для компании, мне первое время надо было выслушивать его бредни. Мы гуляли вместе и я с трудом сдерживала раздражение от глупостей, которые он говорил, что остановить Марту не могло, она от его присутствии настолько терялась, что говорила с ним только я. На одно свидание я не пришла, что-то надо было сделать по дому, но они пришли ко мне домой в беспокойстве, не случилось ли со мной что – нибудь. На моё счастье, мама вскоре родила, и у меня был прекрасный предлог больше не встречаться с ними, хотя я и привязалась к Марте и потом часто скучала и думала о ней. Мама родила нам ещё одну девочку, назвали её Тыко. Всем она нравится своим характером. Она настолько спокойная, что даже когда намочит подгузники, не плачет, а когда голодная – чуть похныкивает и сразу замолкает, когда получает грудь или соску. Она не то, что Габи. Впервые я почувствовала неприязнь к Габи, когда ей было около трёх лет. У меня, которая чувствовала напряженность отношений отца с матерью, была одна отрада – мои игрушки. Я за ними ухаживала, любила их и подолгу с ними играла. Я с такой нежностью и трепетом относилась к ним, что, несмотря на их возраст (уже около 5 лет), они выглядели как новенькие. Только уголок, где находились мои игрушки, напоминал о былой, полной достатка жизни нашей семьи. Играя со своими игрушками, я забывала грубую повседневность. С годами игра принимала болеё осмысленный характер. Куклы мне заменяли подруг, которых я не имела из-за того, что намного переросла одноклассников, и с ними мне было не интересно, во-вторых, они грубы, бестактны, как взрослые. Габи тоже хотела играть куклами, но я не давала их. Тогда Габи начинала плакать в присутствии родителей, потому что она знала, что в другом случае слёзы ей не помогут. Плакала она до тех пор, пока у родителей не сдавали нервы, и тогда вмешивались или отец, или мать. Разговор развивался по следующему стандартному сценарию:
– Габи, девочка, почему ты плачешь?
– Чилла не даёт куклу.
– Чилла, ну как тебе не стыдно, ведь это твоя сестра, дай ей поиграть.
