Дворянская семья. Культура общения. Русское столичное дворянство первой половины XIX века | страница 65



.

В царской семье прилично держать себя за столом было особенно необходимо, и к хорошим манерам приучали с раннего детства. Когда венценосные родители жили в Варшаве в 1828–1830 годах, дети остались под надзором княжны В.М. Волконской и князя А.Н. Голицына. Великая княжна Ольга Николаевна писала, что обедали они всегда вместе, сестра Адини изображала хозяйку, принимавшую гостей, и оживленно болтала с ними[334]. А до этого «по воскресеньям обедали на Сашиной молочной ферме со всеми нашими друзьями, гофмейстерами и гувернантками, за длинным столом до тридцати приборов»[335].

7. «И барский гнев, и барская любовь»

К 1858 году в Европейской части России насчитывалось примерно 21,16 миллиона крепостных и 20,05 миллиона свободных крестьян[336]. Как отмечала Жермена де Сталь, посетившая Россию в 1812 году, в России нет третьего сословия, что «не способствует развитию просвещения», но и не препятствует «счастью низших»: «Благодаря отсутствию посредников вельможи и простолюдины любят друг друга сильнее, чем в других странах»[337]. Это изречение спорно, поскольку любить из-под палки довольно сложно. Границы между сословиями четко осознавались всем обществом, крестьянство же крайне далеко отстояло от аристократии и по своим правам, и по экономическому положению, и по уровню образования. Дворянство имело возможность черпать у иностранных учителей идеи просвещения, которые постепенно стали проникать и в другие сословия. Можно сказать, что в начале XIX века в среде дворянства озадачились вопросами «счастья низших», но решали их везде по-разному.

Слугами в подавляющем большинстве были крепостные крестьяне, не работавшие на земле, а занятые только различными домашними обязанностями. Место слуг в обществе неоднозначно: по своему укладу они уже не относились к крестьянству, целиком зависевшему от сельского хозяйства, но, обеспечивая барский быт, не могли и сами стать независимыми наемниками и войти в круг своих хозяев на равных (выкупиться на волю и сделаться держателем лавки – редкое счастье).

* * *

Быть хозяином крепостных – реальность большинства дворян с рождения. У кого-то в доме было много слуг, кто-то мог себе позволить только двух-трех, но не иметь их совсем значило находиться в крайне бедственном положении. Разумеется, все господа были разные. Одни относились к своим крепостным великодушно: наказывали в случае провинности, награждали за хорошую службу. Но существовали и салтычихи. Вот рассказ Е.П. Яньковой о своей родственнице, дворянке Неклюдовой: «Был у нее крепостной человек Николай Иванов управителем, так, говорят, она его не раз бивала до крови своими генеральскими ручками, и тот стоит, не смеет с места тронуться. Когда рассердится, она делается, бывало, точно зверь, себя не помнит. Многое мне не нравилось в ее характере и в обращении с людьми. У нее были швеи, и она заставляла их вышивать в пяльцах, а чтобы девки не дремали вечером и чтобы кровь не приливала им к голове, она придумала очень жестокое средство: привязывала им шпанские мухи к шее, а чтобы девки не бегали, посадит их за пяльцы у себя в зале и косами их привяжет к стульям, – сиди, работай и не смей с места встать. Ну, не тиранство ли это? И диви бы, ей нужно было что шить, а то на продажу или по заказу заставляла работать»