Леонтий Дубельт описывает в своем дневнике, какой переполох был в доме балерины Карлотты Гризи, когда в свете узнали о ее связи с отставным офицером Абаза (причем сведения исходили от любовника). На страницах дневника Леонтия Васильевича есть также запись о том, что маркиза Виргиния Боцелла, внебрачная дочь одного из князей Эстергази, находится в тесной связи с Анатолием Николаевичем Демидовым[265].
Вокруг хорошенькой молодой хозяйки всегда образовывался кружок почитателей, и от нее требовался особый такт и умение держать дистанцию, чтобы не давать повода даже думать о близких отношениях с кем-либо из посетителей. В рассказе Л.В. Бранта «Коробочка» один мужчина, частый гость на маленьких вечерах, возжелав стать любовником хозяйки, стал смело ее преследовать, решился даже писать к ней по городской почте, дерзко требуя свидания. Теща разбранила наглеца, а Ольга (хозяйка дома) прямо ему сказала, что он глупец и только по этой причине ему прощается. За эту резкость мужчина стал усердно распространять порочащие Ольгу слухи. А. Павлова приводит аллегорические прозвища мужчин, которые рассказывают о своей победе над женщиной и уничтожают ее честь: лев, онагр, Актеон[266].
Из-за таких слухов супруги и ссорились. При этом дальнейшее поведение участников ссоры диктовалось складом характера. Супруги запирали двери спальни, прекращали разговаривать друг с другом. Рукоприкладство не афишировалось, поскольку ударить женщину считалось поступком, позорящим мужчину, – но и не слишком осуждалось. Часто жены пользовались своей нервической слабостью, чтобы добиваться от супругов нужных им действий (падали в продолжительные обмороки, жаловались на онемение рук и ног, изображали судороги и так далее).
Ценность брака в первой половине XIX столетия была выше, чем теперь, но все же и тогда некоторые супруги не дорожили хорошими отношениями. Например, полковник А.Г. Замятнин опасно заболел, к нему примчалась из другого города жена, и первые его слова к ней были: «Пашенька, ах, зачем ты приехала?» Такое приветствие «словно обдало ее холодом»[267]. Несмотря на официальное разрешение властей, развод осуждался обществом, казался чем-то «языческим и чудовищным», поэтому супруги зачастую просто разъезжались.
В рассказе Л.В. Бранта «Коробочка» ревнивый муж говорит: «Роль светского мужа не по мне. Я получил воспитание простое, старинное. Мы тихо разойдемся… навсегда»[268]. А.И. Дельвиг пишет, что возмутительным было поведение жены генерал-губернатора Москвы Закревского и его «дочери, графини Нессельроде, давно разъехавшейся с мужем и жившей у своего отца, который ее чрезвычайно любил, хотя и знал, что она родилась во время связи его жены с графом Армфельдом, впоследствии статс-секретарем по делам великого княжества Финляндского»
